Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Двор большой, надворная постройка справная, воздух пахнет скипидаром, щелоком и всякой дрянью, как в красильне. Люди ходят, их руки, лица вымазаны краской.

- Сам-то дома?

- Дома-с. Проверку часов делает. Ежели вы наелись чесноку, не дышите, механизмам вредно. Хи-хи-хи-с...

Отворил дверь, обшитую рогожей с войлоком, - сердито блок заскорготал, кирпич на верёвочке поднялся - в кухне толстобокая стряпуха двумя пятернями голову скребет; проследовал в прихожую - пусто, козлиным голоском почтительно прикрякнул.

- Кто там? Шагайте сюда, ни-то...

Батюшки мои, светы батюшки! Горница о четырех окнах, и чего-чего в ней не понатыркано: станки, ременные проводы, колесья, верстаки. А хламу разного во всех углах: железа, жести, меди, обрубков деревянных - горы... А вот и человек с толстой книжицей в руках. Высокий, в пестрединном балахоне, длинные в скобку волосы, густая борода, нос горбатый, пальцы желтые, продубленные крепкой кислотой, а черные глаза глядят со вниманием и строгостью.

Долгополов покрестился на иконы, разинул рот, левую руку на сердце положил, правую елико возможно вытянул и, согнувшись пополам в поясном поклоне хозяину, коснулся концами пальцев половицы.

- Здорово будь, Терентий Иваныч, со всеми чадами и домочадцами твоими во веки веков, аминь!..

- И ты здоров будь, Остафий Трифоныч, - мужественным голосом ответствовал хозяин.