JК
Емельян Пугачев (Книга 3) :: Шишков Вячеслав
Страница: 743 из 744", но в процессе работы не был использован. - Ред.
Баня на задах пугачёвского огорода, она просторна, оконце широкое, свет есть. Возле этой бани ещё так недавно мучительно умирала в сугробах Лидия Харлова с братом.
Пугачёва вели под руки палач Ванька Бурнов и поп Иван. Пугачёв шёл согнувшись, глядел себе под ноги, от боли кряхтел.
В горячем банном воздухе Пугачёву полегчало. Мыл его поп Иван. У Пугачёва тело белое, крепкое, не укулупнёшь. Присадистый крепыш Ванька Бурнов весь, как медведь, в шерсти. Вислозадый поп Иван широк в кости, дрябл, брюхат и очень жирен. От поджилок к широким плоским ступням и по рукам лились, как реки с притоками и ручейками, толстые, чрезмерно набухшие от пьянства вены. Они разносили по телу отравленную сивухой кровь. Он был трезв, но от него нестерпимо пахло винным перегаром.
Пугачёв, с сожалением глядя на него, сказал:
- А ты всё пьянствуешь, батя, всё хнычешь: горе да горе у тебя. Кто же огорченье-то сотворил тебе, хоть бы поведал.
- А сотворил мне толикое огорченье помещик наш гвардии штык-юнкер в отставке Гневышев, - с охотой откликнулся лохматый, толстоносый батя.
Он опрокинул шаечку воды на раскалённую каменку, густой пар туманным напыхом шибанул под потолок.
Пугачёв обычно хлестался веником сам, но сегодня со всем усердием парил его Бурнов. Повалившись животом на дубовую лавку, Пугачёв от удовольствия только покряхтывал и гоготал.
Баня на задах пугачёвского огорода, она просторна, оконце широкое, свет есть. Возле этой бани ещё так недавно мучительно умирала в сугробах Лидия Харлова с братом.
Пугачёва вели под руки палач Ванька Бурнов и поп Иван. Пугачёв шёл согнувшись, глядел себе под ноги, от боли кряхтел.
В горячем банном воздухе Пугачёву полегчало. Мыл его поп Иван. У Пугачёва тело белое, крепкое, не укулупнёшь. Присадистый крепыш Ванька Бурнов весь, как медведь, в шерсти. Вислозадый поп Иван широк в кости, дрябл, брюхат и очень жирен. От поджилок к широким плоским ступням и по рукам лились, как реки с притоками и ручейками, толстые, чрезмерно набухшие от пьянства вены. Они разносили по телу отравленную сивухой кровь. Он был трезв, но от него нестерпимо пахло винным перегаром.
Пугачёв, с сожалением глядя на него, сказал:
- А ты всё пьянствуешь, батя, всё хнычешь: горе да горе у тебя. Кто же огорченье-то сотворил тебе, хоть бы поведал.
- А сотворил мне толикое огорченье помещик наш гвардии штык-юнкер в отставке Гневышев, - с охотой откликнулся лохматый, толстоносый батя.
Он опрокинул шаечку воды на раскалённую каменку, густой пар туманным напыхом шибанул под потолок.
Пугачёв обычно хлестался веником сам, но сегодня со всем усердием парил его Бурнов. Повалившись животом на дубовую лавку, Пугачёв от удовольствия только покряхтывал и гоготал.