JК
Приказано выжить :: Семенов Юлиан Семенович
Страница: 514 из 522Пятнадцать лет – что они понимают? Обмануты. Перевоспитаем после победы». Он шел, мягко ступая, и думал, что из-за этих чертовых детей может схлопотать пулю в живот – слишком уж пусто здесь. «Ох, не люблю я, когда с одной стороны грохочет, а с другой тихо, – неспроста это. И правда – неспроста...» Выглянув из-за угла, он увидал немецкого офицера в черном. «Ну, иди, иди, фриц, иди. Пьяный, видно, гад, со страху нализался, а в портфеле-то небось что-то тащит – наверняка часы и кольца. Ну, давай, ближе, еще ближе, я тебя по башке оглоушу...»
...И в этот момент Штирлиц тоже заметил его – в кожушке, одетом поверх гимнастерки, в пилотке с красной звездой, лихо сдвинутой на левую бровь, в приспущенных сапожках – в армии Иеронима Уборевича так приспускали сапожки те, кто отменно плясал. Это было в двадцать первом. Особый шик. Помнят былое и нынешние мальчики, спасибо тебе, что помнишь, солдат. Нельзя жить без памяти...
Штирлиц чувствовал, как его лицо заплясало от счастья. Ему было трудно улыбаться – рваные раны на лбу и подбородке кровоточили, но он все равно не мог сдержать счастливой улыбки...
«Ишь, щерится, сволочь, – подумал Прошляков, – вся морда в крови, задело небось гада. Ну и рожа, ну и злоба в ней, зверь фашистский...»
...Штирлиц поднял руку навстречу мальчику в пилотке с красной звездой. Он хотел поднять обе руки, но левая не работала – висит как плеть. Минута, две, и я обниму тебя, сынок, родной ты мой...
...И в этот момент Штирлиц тоже заметил его – в кожушке, одетом поверх гимнастерки, в пилотке с красной звездой, лихо сдвинутой на левую бровь, в приспущенных сапожках – в армии Иеронима Уборевича так приспускали сапожки те, кто отменно плясал. Это было в двадцать первом. Особый шик. Помнят былое и нынешние мальчики, спасибо тебе, что помнишь, солдат. Нельзя жить без памяти...
Штирлиц чувствовал, как его лицо заплясало от счастья. Ему было трудно улыбаться – рваные раны на лбу и подбородке кровоточили, но он все равно не мог сдержать счастливой улыбки...
«Ишь, щерится, сволочь, – подумал Прошляков, – вся морда в крови, задело небось гада. Ну и рожа, ну и злоба в ней, зверь фашистский...»
...Штирлиц поднял руку навстречу мальчику в пилотке с красной звездой. Он хотел поднять обе руки, но левая не работала – висит как плеть. Минута, две, и я обниму тебя, сынок, родной ты мой...