Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности   ::   Козлов Николай

Но есть и другой момент: ложась в ванну, ты в пиковый момент внушения оказываешься лежащим (поверженным?), со склоненной головой (проверьте!) и неподвижно скованным в позе Покойника (и ручки на груди). А обливаясь из ведра, ты в момент обрушивания ледяного потока стоишь, как Победитель, с гордо поднятой головой и крепкими высокими руками.

Вот так все и переплетается, а мы очень разные. Поэтому, переживая острые ощущения, стоит тут же задуматься: а на что я нынче программируюсь?



Ремарка самому себе



Вокруг меня живет очень много МАМ, и все они воспитывают своих детей неправильно. Я вижу их многочисленные глупости, слышу все их лишние слова и интонации мимо, улыбаюсь и молчу.

Это очень трудно, но я учился молчать много лет.

Я могу указать маме на ее ошибки, но я не буду этого делать. Может быть, мама даже вздохнет и согласится со мной, но изменить что-либо в воспитании ребенка, то есть в себе, она не может.

Она не может воспитывать ребенка по-другому так же, как не может по-другому переваривать пищу.

Она не может переваривать пищу по-другому, потому что это делает не она, а ее желудок. Она не может воспитывать детей по-другому, потому что основной массив ее реакций на ребенка идет не от нее, а от ее личности, то есть косной громадины, над которой она совершенно не властна.

«Ох, как я ненавижу, когда ты так ноешь!» – со злыми губами и страдальческой морщиной поперек лба.

Эту фразу она говорит уже двадцать лет. Эту интонацию она впитывала двадцать восемь лет.