JК
Философский камень (Книга - 1) :: Сартаков Сергей Венедиктович
Страница: 418 из 435Значит, те самые домики, о которых говорилось в записке Людмилы.
Навстречу Тимофею шел кто-то, грузно бил каблуками в землю. Тимофей дождался, когда силуэт человеческий вынырнет из тумана. Спросил, не знает ли он, где живет Епифанцев, и силуэт крепким баском ответил, что домик Епифанцева налево, четвертый от края.
Узкая штакетная калитка не была заперта. Тимофей пересек небольшой дворик, усыпанный приятно похрустывающим шлаком, увидел крылечко на тонких столбиках, повитое уже засохшим хмелем, рядом с крыльцом окно и в окне, за занавеской, ярко горящую электрическую лампочку.
Он легонько стукнул в переплет рамы. И сейчас же брякнул крючок, дверь приоткрылась, и девичий голос тонко и убежденно спросил темноту:
- Это вы, Герасим Петрович?
- Люда! - Тимофей сразу узнал ее голос.
- Тима! Ой!
И резкий сноп огня ударил ему в глаза, ослепил, а мокрую шею обвили теплые, мягкие руки. Обвили и тут же упали. Людмила отпрянула назад, испугавшись своего нечаянного порыва.
Потом она показывала Тимофею, куда ступить, где вытереть ноги, помогала ему стащить заколеневшую на холоде шинель. И все повторяла счастливо: "Тима, ой, Тима!"
Через кухню, аккуратно оклеенную светлыми обоями, провела в горницу, усадила к столу и сама села напротив, уронив смеющееся лицо на расставленные ладони и упираясь локотками в край стола.
- Да как же это? - говорила она. - Я ведь только совсем, совсем недавно от казармы вашей вернулась.
Навстречу Тимофею шел кто-то, грузно бил каблуками в землю. Тимофей дождался, когда силуэт человеческий вынырнет из тумана. Спросил, не знает ли он, где живет Епифанцев, и силуэт крепким баском ответил, что домик Епифанцева налево, четвертый от края.
Узкая штакетная калитка не была заперта. Тимофей пересек небольшой дворик, усыпанный приятно похрустывающим шлаком, увидел крылечко на тонких столбиках, повитое уже засохшим хмелем, рядом с крыльцом окно и в окне, за занавеской, ярко горящую электрическую лампочку.
Он легонько стукнул в переплет рамы. И сейчас же брякнул крючок, дверь приоткрылась, и девичий голос тонко и убежденно спросил темноту:
- Это вы, Герасим Петрович?
- Люда! - Тимофей сразу узнал ее голос.
- Тима! Ой!
И резкий сноп огня ударил ему в глаза, ослепил, а мокрую шею обвили теплые, мягкие руки. Обвили и тут же упали. Людмила отпрянула назад, испугавшись своего нечаянного порыва.
Потом она показывала Тимофею, куда ступить, где вытереть ноги, помогала ему стащить заколеневшую на холоде шинель. И все повторяла счастливо: "Тима, ой, Тима!"
Через кухню, аккуратно оклеенную светлыми обоями, провела в горницу, усадила к столу и сама села напротив, уронив смеющееся лицо на расставленные ладони и упираясь локотками в край стола.
- Да как же это? - говорила она. - Я ведь только совсем, совсем недавно от казармы вашей вернулась.