JК
Философский камень (Книга - 1) :: Сартаков Сергей Венедиктович
Страница: 5 из 435Надо было не пропустить случай: такое счастье охотникам зимой приваливало не часто.
Замешкался со сборами и отстал от своих соседей только четырнадцатилетний Тимофей: мать попросила наколоть дров. Оседланный Буланка стоял у сквозных, жердевых ворот. Прозрачный морозный пар легко вился возле его морды.
И вдруг со стороны реки, с дороги, которая вела из стоящего отсюда за тридцать верст соседнего села Солонцы, донесся постепенно нарастающий переклик многих десятков людских голосов, пронзительный скрип санных полозьев. И сразу открытая полянка перед домом наполнилась всадниками в лохматых папахах, в туго перетянутых портупеями дубленых полушубках. Верховые были вооружены кривыми шашками и короткими, побелевшими от мороза карабинами.
Еще минута - всадники спешились, растеклись по домам, а поляну забили, загромоздили подводы. И чья-то сильная, грубая рука втолкнула Тимофея в избу, уже всю занятую солдатами, обкуренную кислым махорочным дымом.
Мать стояла у печи, бледная, словно окаменевшая. Ее красивые смородинно-черные глаза, окруженные тонкими лучиками первых морщин, всегда немного печальные, заметив Тимофея, потеплели. Но ни единого слова она ему не сказала. Должно быть, боялась сказать невпопад.
- Капитан Рещиков, вы понимаете, нас предали, обманули! - выкрикивал горбоносый офицер с золотыми погонами, с тяжелой деревянной кобурой поверх черного, узко перетянутого ремнем полушубка.
Замешкался со сборами и отстал от своих соседей только четырнадцатилетний Тимофей: мать попросила наколоть дров. Оседланный Буланка стоял у сквозных, жердевых ворот. Прозрачный морозный пар легко вился возле его морды.
И вдруг со стороны реки, с дороги, которая вела из стоящего отсюда за тридцать верст соседнего села Солонцы, донесся постепенно нарастающий переклик многих десятков людских голосов, пронзительный скрип санных полозьев. И сразу открытая полянка перед домом наполнилась всадниками в лохматых папахах, в туго перетянутых портупеями дубленых полушубках. Верховые были вооружены кривыми шашками и короткими, побелевшими от мороза карабинами.
Еще минута - всадники спешились, растеклись по домам, а поляну забили, загромоздили подводы. И чья-то сильная, грубая рука втолкнула Тимофея в избу, уже всю занятую солдатами, обкуренную кислым махорочным дымом.
Мать стояла у печи, бледная, словно окаменевшая. Ее красивые смородинно-черные глаза, окруженные тонкими лучиками первых морщин, всегда немного печальные, заметив Тимофея, потеплели. Но ни единого слова она ему не сказала. Должно быть, боялась сказать невпопад.
- Капитан Рещиков, вы понимаете, нас предали, обманули! - выкрикивал горбоносый офицер с золотыми погонами, с тяжелой деревянной кобурой поверх черного, узко перетянутого ремнем полушубка.