Гавайи Миссионеры   ::   Миченер Джеймс

Затем, словно в одиночестве проводя какую-то важную церемонию, он аккуратно разложил поверх костей листья маиле, и тонкий приятный аромат разнесся в ночном воздухе. Когда и этот ритуал был завершен, он поставил священный камень на небольшой площадке, которая всегда так бесила Эбнера, и здесь в последний раз он заговорил со своим богом.

Нас тут больше никто не хочет, Кейн. Мы им не нужны, - честно начал Келоло. - Нас попросили уехать отсюда, по скольку наша работа уже выполнена. Малама умерла с дру гим богом. Кеоки больше нет, а Ноелани оттолкнула тебя. Сейчас даже кахуны поклоняются непонятно кому. Мы долж ны вернуться домой.

Но прежде чем мы уедем, о великий Кейн, - продолжал старик, - не смог бы ты, пожалуйста, освободить своих детей Гавайев от бремени старых капу? Это очень тяжелое бремя, и молодые уже не знают, как жить с ним.

Затем он понес бога в каноэ, но по пути, поняв, что творит, зашептал:

-Это была не моя мысль, милый Кейн, забрать тебя с ост рова, который ты так любишь. Пеле сама указал мне на Кеа- ла-и-каики, туда, куда мы должны теперь с тобой плыть. Итак, мы отправляемся домой.

Говоря так, Келоло подхватил бога, укутал его в накидку из желтых перьев, а затем удобно устроил на почетном месте на носу каноэ. Потом повернулся и в последний раз посмотрел на травяной дворец, где он жил с Маламой, самой великой и совершенной из всех женщин.

-Я забираю твои кости на Бора-Бора, - произнес Кело ло, - туда, где мы будем спать в мире у зеленой лагуны.