JК
Георг - Синяя Птица (Приемный сын ирокезов) :: Юрген Анна
Страница: 187 из 251Веришь ли ты в то, что в союзе с французами мы смогли бы победить Красные мундиры?
- Этого я не знаю, мой дядя. Но отец думает, что французы будут так же жестоки, как и все белые.
- Ленапы говорят, что если бы мы в союзе с французами изгнали англичан, то нам стало бы легче...
Упорно возвращался Хмурый День к этой мысли, как к своей последней надежде. Мальчик подумал о словах отца: "У белых людей, на каком бы языке они ни говорили, каменное сердце". Однако он не хотел возражать дяде и был очень рад, что Хмурый День не задавал больше вопросов.
Они погрузили оленя в каноэ и поплыли. Однако второго выстрела в эту ночь Синяя Птица не сделал. Дядя вел лодку, не заботясь о сохранении тишины: его мысли, вероятно, витали где-то далеко.
Когда на востоке появились первые проблески рассвета, охотники подвесили оленя у дверей дома Черепах.
Хмурый День похвалил меткость племянника, однако его, видимо, не удовлетворил разговор у ночного костра; и, когда наступил вечер, он те же вопросы задал Маленькому Медведю.
Мальчик слушал внимательно. Удастся ли отцу поколебать глубокое внутреннее убеждение дяди.
Вождь поднялся с циновки, подозвал Синюю Птицу и помог ему взобраться на чердак. Мальчик должен был вытащить из самого дальнего угла старый потертый кожаный мешок. Отец снова подсел к Хмурому Дню, взял мешок, открыл его и вынул ножницы. Они когда-то попали к отцу и с тех пор так и лежали на чердаке, так как здесь никто не мог привыкнуть к этим странно складывающимся ножам.
- Этого я не знаю, мой дядя. Но отец думает, что французы будут так же жестоки, как и все белые.
- Ленапы говорят, что если бы мы в союзе с французами изгнали англичан, то нам стало бы легче...
Упорно возвращался Хмурый День к этой мысли, как к своей последней надежде. Мальчик подумал о словах отца: "У белых людей, на каком бы языке они ни говорили, каменное сердце". Однако он не хотел возражать дяде и был очень рад, что Хмурый День не задавал больше вопросов.
Они погрузили оленя в каноэ и поплыли. Однако второго выстрела в эту ночь Синяя Птица не сделал. Дядя вел лодку, не заботясь о сохранении тишины: его мысли, вероятно, витали где-то далеко.
Когда на востоке появились первые проблески рассвета, охотники подвесили оленя у дверей дома Черепах.
Хмурый День похвалил меткость племянника, однако его, видимо, не удовлетворил разговор у ночного костра; и, когда наступил вечер, он те же вопросы задал Маленькому Медведю.
Мальчик слушал внимательно. Удастся ли отцу поколебать глубокое внутреннее убеждение дяди.
Вождь поднялся с циновки, подозвал Синюю Птицу и помог ему взобраться на чердак. Мальчик должен был вытащить из самого дальнего угла старый потертый кожаный мешок. Отец снова подсел к Хмурому Дню, взял мешок, открыл его и вынул ножницы. Они когда-то попали к отцу и с тех пор так и лежали на чердаке, так как здесь никто не мог привыкнуть к этим странно складывающимся ножам.