Гэбриель Конрой   ::   Гарт Фрэнсис Брет

Потом произнес одно-единственное слово:

- Ничего!

- Ничего? - Они откликнулись в один голос, но с разной интонацией, отражавшей особенности темперамента каждого: один свирепо, другой угрюмо, третий тупо, четвертый безнадежно. Женщина, баюкающая свернутое одеяло, рассмеялась и прошептала несуществующему ребенку:

- Он сказал: ничего!

- Да, ничего, - повторил вестник. - Вчерашний снегопад опять занес дорогу. Сигнальный огонь на холме погас; кончилось горючее. Я повесил объявление у водораздела... Еще раз замечу, Дамфи, и я прошибу твою мерзкую башку.

Дело в том, что женщина с младенцем попыталась подобраться поближе, и рыжеволосый мужчина грубо оттолкнул ее и ударил; он был ее мужем и таков был, очевидно, обычай их семейной жизни. Женщина словно не заметила ни мужнего гнева, ни колотушек - равнодушие, с каким эти люди принимали оскорбления и удары, было устрашающим - и, подползши к вестнику, спросила с надеждой в голосе:

- Значит, завтра?

Выражение на лице молодого человека смягчилось, и он ответил ей, как отвечал уже восемь дней подряд:

- Завтра наверняка.

Она отползла прочь, бережно придерживая свой сверток, и исчезла в пещере.

- Сдается мне, что от тебя мало толку. Сдается мне, что ты ни гроша не стоишь, - заявила скрипучим голосом одна из женщин, уставившись на вестника. - Почему никто из вас сам не пойдет на разведку? Почему вы доверяете свою жизнь и жизнь ваших жен этому Эшли?

Голос женщины становился громче и громче, пока не перешел в рев.