JК
Горький хлеб (Часть 1) :: Замыслов Валерий Александрович
Страница: 32 из 63Молодец резко остановил на меже лошадь, отыскал глазами приказчика, приосанился, привстал на стременах и звонко выкрикнул:
- Князь Андрей Андреевич из Москвы едет!
Приказчик со страху рухнул на колени, а гонец из господской дружины взмахнул нагайкой и птицей понесся назад.
Глава 5
В ЛЕСНОЙ ИЗБУШКЕ
Тимоха перекрестился и потянулся было за самопалом, но сидевший рядом холоп дернул его за руку.
- Чумной ты, Тимоха. Это же и впрямь девка.
Василиса, увидев пришельцев, застыла на месте, смутилась. Мамон вышел из-за стола, подпер бока руками и во все глаза уставился на нее - рослую, гибкую, с высокой упругой грудью, пышноволосую.
"Век живу, но такой красы не видел" - пронеслось в захмелевшей голове.
- Ты уж прости нас грешных, милая. Сдуру холоп по тебе пальнул, за старую ведьму тебя принял, - участливо вымолвил Мамон.
Василиса обожгла взглядом пятидесятника и повернулась к бортнику:
- Там человек хворый, батюшка Матвей Семеныч, у крыльца он лежит.
Бортник и княжьи люди вышли из избушки. Бродяга припал к крыльцу, свесив бороду в лопухи. Матвей и Тимоха подняли его на ноги, втащили в избу и положили на лавку-лежанку, покрытую медвежьей шкурой.
Мамон, подозрительно поглядывая, на незнакомого мужика, спросил:
- Отколь такой сыскался?
- В лесу подобрала. Совсем помирал, поди, с голоду. Накормить бы его, дедушка, - промолвила Василиса и ушла в горенку, чтобы спрятать волосы под убрус.
- Князь Андрей Андреевич из Москвы едет!
Приказчик со страху рухнул на колени, а гонец из господской дружины взмахнул нагайкой и птицей понесся назад.
Глава 5
В ЛЕСНОЙ ИЗБУШКЕ
Тимоха перекрестился и потянулся было за самопалом, но сидевший рядом холоп дернул его за руку.
- Чумной ты, Тимоха. Это же и впрямь девка.
Василиса, увидев пришельцев, застыла на месте, смутилась. Мамон вышел из-за стола, подпер бока руками и во все глаза уставился на нее - рослую, гибкую, с высокой упругой грудью, пышноволосую.
"Век живу, но такой красы не видел" - пронеслось в захмелевшей голове.
- Ты уж прости нас грешных, милая. Сдуру холоп по тебе пальнул, за старую ведьму тебя принял, - участливо вымолвил Мамон.
Василиса обожгла взглядом пятидесятника и повернулась к бортнику:
- Там человек хворый, батюшка Матвей Семеныч, у крыльца он лежит.
Бортник и княжьи люди вышли из избушки. Бродяга припал к крыльцу, свесив бороду в лопухи. Матвей и Тимоха подняли его на ноги, втащили в избу и положили на лавку-лежанку, покрытую медвежьей шкурой.
Мамон, подозрительно поглядывая, на незнакомого мужика, спросил:
- Отколь такой сыскался?
- В лесу подобрала. Совсем помирал, поди, с голоду. Накормить бы его, дедушка, - промолвила Василиса и ушла в горенку, чтобы спрятать волосы под убрус.