Горький хлеб (Часть 1)   ::   Замыслов Валерий Александрович

Приказчик разом присмирел и виновато развел руками:

- Прости, батюшка. Я чаял борзей ниву вспахать, а оно вона как...

Телятевский, не слушая Калистрата, повернулся к Болотниковым.

- Крепкое чадо вырастил, Исай. После страды в дружину твоего сына заберу.

- Пахарь он, батюшка князь, не воитель, - произнес Исай.

- О том мне решать, - отрезал князь и пошел вдоль загона.

Когда уходили с поля, Василий Федорович ворчливо осуждал князя:

- Чего же ты, Андрей Андреевич, мужика привечаешь. Гляди, своевольничать станут, с нивы побегут. Вот тебе и "бороду стричь".

- Не сбегут, князь. Я их цепко держу. Где кнутом, а где и медком. Одной плетью из мужика добра не выжмешь. А выжимать мне нонче много надо. Надумал я, князь, запашку свою удвоить. Потрясу мужичков, кои по порядным да кабальным грамоткам задолжали. Денег не дадут - землю на себя запишу. Зерно теперь в большой цене. За морем да и в Москве купчишки нарасхват хлебушек забирают.

- Однако, хитер ты, князюшка. А я вот все по старинке живу хозяйствую, с купчишками не знаюсь. Непристойно родовитым людям по торгам шататься. А где же наша честь княжья?

- Не в бороде честь, борода и у козла есть, - шутливо отозвался Телятевский, а затем уж раздумчиво, серьезно добавил:

- Ныне новые времена приходят, князь. - Русь торговая, аршинная. И в ней вся сила вскоре станется.

- Ох, не понять мне тебя, Андрей Андреич, - вздохнул Масальский.

В тереме Василий Федорович начал собираться в свою вотчину.