Горький хлеб (Часть 1)   ::   Замыслов Валерий Александрович

Мамон стоял бледный, борода его мелко тряслась на широченной груди, а правая рука невольно опустилась за рукоять сабли.

- Видел твою сестрицу, князь, - вздохнув, вымолвил Пахом.

Телятевский возбужденно схватил Аверьянова за плечи:

- Говори, старик, что с ней! Может, жива еще или погибла в полоне?

- Не тешь себя надеждой, князь. Загубили татары княжну. Крымцы из-за нее драку затеяли, а под Рязанью обесчестили и в Оку кинули, - участливо проговорил Пахом, метнув взгляд на Мамона.

Князь Андрей отпустил старика и молча, с мрачным лицом заходил по палате. Затем подошел к оконцу и распахнул створки. С улицы раздался удар колокола. Звонарь храма Ильи Пророка благовестил к ранней обедне27. Андрей Андреевич сотворил крестное знамение и долго, запрокинув голову, смотрел на розовеющие в лучах солнца золотистые маковки храма. Наконец он отвернулся от окна и высказал:

- Чего столбом стоите, ступайте. А ты старик, здесь обожди.

Приказчик и пятидесятник Мамон поклонились князю и тихо удалились из палаты.

- А как сам из полона ушел? - резко спросил Аверьянова князь.

Пахом уже в который раз рассказал о своей горемычной жизни в неволе, о том, как угодил к лихому воинству - казакам.

- Говоришь, в Диком поле был? - лицо князя несколько просветлело. Телятевский сам несколько лет воевал в Ливонии, ходил в походы и неоднократно был отмечен самим государем Иваном Васильевичем за ратные поединки с чужеземным ворогом:

- Лицо твое в шрамах, вижу.