Графиня де Монсоро (Том 2)   ::   Дюма Александр

- Пусть меня повесят, если я хоть что-нибудь в этом понимаю, пробормотал Шико. - Но подождем. Терпение и труд все перетрут. - О! Как я счастлив! - продолжал тот, кого назвали государем, ничуть не обеспокоенный брюзжанием своего друга, брюзжанием, к которому он, по всей видимости, давно уже привык. - Святая пятница! Сегодня прекрасный день: одни добрые парижане ненавидят меня всей душой и убили бы без малейшей жалости, другие добрые парижане делают все возможное, чтобы расчистить мне дорогу к трону, а я держу в своих объятиях милую женщину! Где мы сейчас находимся, д'Обинье? Я прикажу, когда стану королем, воздвигнуть на этом месте памятник во славу доброго гения Беарнца. - Беа... Шико не договорил - он набил себе вторую шишку по соседству с первой. - Мы на улице Феронри, государь, и она тут не очень-то приятно пахнет, - ответил д'Обинье, который вечно был в дурном настроении и, когда уставал сердиться на людей, сердился на все, что придется. - Мне кажется, - продолжал Генрих, ибо наши читатели уже, без сомнения, узнали короля Наваррского, - мне кажется, что я вижу, вижу ясно всю свою будущую жизнь: я король, я сижу на троне, сильный и могущественный, хотя, возможно, и менее любимый, чем сейчас. Мой взгляд проникает в это будущее вплоть до моего смертного часа. О моя дорогая, повторяйте мне еще и еще, что вы меня любите, ведь при звуке вашего голоса сердце мое тает! И в приступе грусти, которая его иной раз охватывала, Беарнец с глубоким вздохом опустил голову на плечо своей возлюбленной.