Прирожденный воин   ::   Самаров Сергей

– Я человек маленький. Меня не спрашивают.

Странно, отчего он вдруг так занервничал? От сообщения об освобождении Басаргина? От мыслей о своей участи? Или от чего-то ещё, вызванного вопросом Андрея? Простая теория постановки допроса говорит, что следует обращать особое внимание на моменты, когда допрашиваемый начинает нервничать. И Тобако решает на своём настоять.

– А мы на всякий случай спросим… И тебе придётся ответить…

– Спросим… Отчего ж не спросить… – с другой стороны кабинета медленно приближается Сохатый. – Не захочешь, а ответишь… Когда очень просят, отвечать надо… Поверь, это даже приятно… Ответишь, и сразу боль проходит. Дышать можешь полной грудью…

– Какая боль?..

– Физическая. Есть люди, которые больше страдают от нравственной. С теми работать труднее. Они любят прогуливаться на собственную Голгофу. Но ты, слава богу, не из них…

Чувствуя в голосах угрозу, «гоблин» пытается отодвинуться подальше, толкаясь одной ногой и одной рукой. Палас в кабинете оказался малоприспособленным для подобного фигурного катания. А тут ещё с третьей стороны дорогу перекрывает Пулат, расставшийся с любимым креслом.

– Мы же вроде договорились пообщаться… мирно… – «гоблин» по-прежнему гнёт свою линию. – Я откровенно не советую вам обострять отношения… Никакая «крыша» потом не поможет…

Он продолжает отодвигаться, пока не упирается спиной в ноги Дым Дымыча.