Иерусалимский ковчег (Казна Наполеона - 2)   ::   Арсаньев Александр

Переодевшись, я спустился в столовую, где красовался сервированный стол, во главе которого томилась в гордом одиночестве чернокудрая Мира. Белый атласный халат, шитый серебром, переливался в солнечных лучах и только подчеркивал ее восточную красоту. Кожа индианки казалась бронзовой, а огромные глаза манили, будто два глубоких бездонных омута.

Заметив меня Мира преобразилась, обнажила сверкающие зубы в улыбке. Черные глаза ее потеплели.

- Рада вас видеть - нежно проворковала она.

Я ответил, что тоже рад и стал озираться по сторонам в поисках моего японца.

- А где же Кинрю? - осведомился я. Мне уже представлялось странным, что моего ангела-хранителя нет на месте.

- В кабинете, - Мира пожала плечами. - Играет в шахматы сам с собой.

Это все объясняло, и я успокоился. За партией мой золотой дракон подчас забывал обо всем. До такой степени его увлекала стратегия игры. Иногда мы часами играли с ним в вай ки, одну из четырех королевских дальневосточных игр. Он почти никогда не расставался с доской, разделенной на квадраты в виде решеток, разве что для того, чтобы обыграть меня в шахматы, и таскал ее за собой, сопровождая меня в поездках.

Поэтому я не удивился, что завтракать пришлось без Кинрю, и он не отведал плова, приготовленного руками индианки. Именно благодаря Мире я и пристрастился к восточной кухне и дня не мог прожить без острого аромата пряностей, на которые моя Мира никогда не скупилась.

- Я уезжаю, - уведомил я ее.