Иерусалимский ковчег (Казна Наполеона - 2)   ::   Арсаньев Александр

Внутреннее чутье подсказывало мне, что дело с самоубийством принимает серьезный оборот, хотя я и полагал, чтоубийца, если мои догадки верны, и Строганов стал жертвой предателя, оставил слишком много следов, которые так или иначе рано или поздно на него выведут. И я не завидовал убийце, ибо сказано в нашем древнем уставе: "Клятвопреступник, да не избежишь ты казни твоего сердца!"

Мира, как обычно, дожидалась меня в английском парке, неподалеку от дома, среди хаотично посаженных деревьев.

- Как успехи? - заулыбалась она.

- Еще не знаю, - пожал я плечами. - Дело кажется мне запутанным.

- Убийство? - спросила Мира, ее черные глаза сделались серьезными.

Я кивнул.

- Как много зла в нашем несовершенном мире! - воскликнула она. - Я так устала за вас переживать! Неужели, Яков Андреевич, вы никогда не бросите ваше опасное занятие?!

- Мира, Мира, - я покачал головой. - Боюсь, мне придется тебя разочаровать. Я вижу смысл своей жизни в поиске истины. Ради этого я даже утратил частицу своей свободы!

Мне нередко случалось откровенничать с индианкой, но ни единого раза не заставила она меня пожалеть об этом. Мира умела хранить тайны не хуже иного масона.

- Прохладно, - сказала девушка, поежившись в своем спенсере. Легкая куртка была наброшена ею на тонкое полупрозрачное платье из голубого флера. Погода и в самом деле испортилась, поэтому я взял ее под локоть и заторопился домой, под крышу своего особняка, выстроенного в античном стиле.

- Как Кинрю? - поинтересовался я.