Иерусалимский ковчег (Казна Наполеона - 2)   ::   Арсаньев Александр

Все собравшиеся были вбелых кожаных фартуках, хранившихся в Ордене специально для ритуала. На мне тоже был фартук с отогнутым нагрудником. В дверях появился ритор, я узнал в нем своего хорошего знакомого Грушевского. Он долго и многозначительно говорил о таинстве, которое должно быть сохранено и передано потомкам и от которого зависит судьба всего человечества. Его указательный палец в кожаной белой перчатке был устремлен в грудь прозелиту. Я заметил, что у Виталия руки слегка подрагивали.

Потом ритор стал задавать ему церемониальные вопросы, знакомые мне, как и всякому масону.

- Клянешься ли ты сражаться со злом, воцарившимся в этом мире?

- Клянусь, - прошептал Виталий побелевшими, искусанными губами.

- Клянешься ли хранить священную тайну? - вновь вопрошал ритор.

- Клянусь, - вторил эхом взволнованный неофит.

Виталия подвели к столу, за которым сидели двенадцать человек, место председателя пустовало. Поручитель, лицо которого оставалось в тени, снял с его глаз повязку, Строганов зажмурился от яркого света. Алтарь освещали восемь огромных церковных свечей. К нему вели три ступени, означающие три последовательных рождения посвящяемого.

- Сегодня ты повергаешься к вратам храма, - провозгласил ритор.

Два брата встали из-за стола и под руки подвели Строганова к первой ступени. Ритор велел ему лечь. Виталий повиновался. Когда он встал, на него одели фартук Ученика с приподнятым нагрудником, изготовленный из кожи агнца.