JК
Притворись, что не видишь ее :: Кларк Мэри Хиггинс
Страница: 18 из 270Теперь же все здание принадлежало только ему, а ресторан «Венеция» стал популярным на Манхэттене.
Сидя за огромным старинным столом, Джимми пытался понять, отчего ему так не хочется спускаться вниз. Дело не только в звонке бывшей супруги. Стены ресторана были отделаны росписью, идею он позаимствовал у конкурента — ресторана «Берег Басков». На стенах красовались виды Венеции, и в первых же фрагментах появлялась Эмили. Ей было два года, когда художник написал ее в окне Дворца дожей. Дальше юной Эмили поет серенаду гондольер; в двадцать лет — она переходит мост Вздохов, в руках ноты.
Джимми осознавал, что ради собственного спокойствия хорошо бы изменить роспись на стенах, но как Изабель не могла поверить в случайную гибель дочери, так и Джимми тосковал по Эмили: ему нужно было ощущать на себе ее взгляд, чувствовать ее рядом, каждый день.
Джимми был смуглым мужчиной шестидесяти семи лет, среднего роста, волосы его все еще сохраняли природный темный цвет, задумчивый взгляд и непослушные густые брови делали его лицо циничным. Крепкое мускулистое тело говорило о прекрасном здоровье. Он отлично знал, что за глаза болтали клеветники: все его пошитые на заказ костюмы все равно что деньги на ветер — масть чернорабочего ничем не скроешь. Он слегка улыбнулся, вспомнив, каким негодованием вспыхнула Эмили, когда впервые услышала такое замечание.
«Тогда я сказал ей, чтобы не обращала внимания, — тепло подумал Джимми. — Объяснил, что могу купить и продать добрую половину этих умников, а именно это самое главное».
Сидя за огромным старинным столом, Джимми пытался понять, отчего ему так не хочется спускаться вниз. Дело не только в звонке бывшей супруги. Стены ресторана были отделаны росписью, идею он позаимствовал у конкурента — ресторана «Берег Басков». На стенах красовались виды Венеции, и в первых же фрагментах появлялась Эмили. Ей было два года, когда художник написал ее в окне Дворца дожей. Дальше юной Эмили поет серенаду гондольер; в двадцать лет — она переходит мост Вздохов, в руках ноты.
Джимми осознавал, что ради собственного спокойствия хорошо бы изменить роспись на стенах, но как Изабель не могла поверить в случайную гибель дочери, так и Джимми тосковал по Эмили: ему нужно было ощущать на себе ее взгляд, чувствовать ее рядом, каждый день.
Джимми был смуглым мужчиной шестидесяти семи лет, среднего роста, волосы его все еще сохраняли природный темный цвет, задумчивый взгляд и непослушные густые брови делали его лицо циничным. Крепкое мускулистое тело говорило о прекрасном здоровье. Он отлично знал, что за глаза болтали клеветники: все его пошитые на заказ костюмы все равно что деньги на ветер — масть чернорабочего ничем не скроешь. Он слегка улыбнулся, вспомнив, каким негодованием вспыхнула Эмили, когда впервые услышала такое замечание.
«Тогда я сказал ей, чтобы не обращала внимания, — тепло подумал Джимми. — Объяснил, что могу купить и продать добрую половину этих умников, а именно это самое главное».