JК
Приз для принцев :: Стаут Рекс
Страница: 285 из 341Ведь он, Ричард Стеттон из Нью-Йорка, Ричард Стеттон, который стоит — или скоро будет стоить — десять миллионов долларов, собирался жениться на этой женщине!
Она что, с ума сошла? Алина Солини — никто, без гроша, изгой. — Это ли не абсурд! Да во всей Америке не найдется и десяти девушек, которые не ухватились бы за такой шанс! Положительно она не в себе!
Но в себе она или не в себе, было совершенно ясно, что она не хочет его видеть. Игнорирует. Отказала от дома! Дома, за аренду которого платил именно он! К моменту возвращения в отель Стеттон довел себя до предельной ярости.
Он постарался взять себя в руки и обдумать собственные возможности. Колотить в дверь было бессмысленно. Он надумал подстеречь ее на улице, но потом решил, что это ниже его достоинства. Жаловаться агенту месье Дюро, хозяина дома, было невозможно по той простой причине, что дом был снят на имя Алины.
Он решил, что самое лучшее для него — покинуть Маризи, записав эти расходы — что-то около полумиллиона франков — в счет оплаты жизненного опыта, и забыть мадемуазель Солини раз и навсегда. Он даже вскочил на ноги, поклявшись немедленно упаковать чемоданы, но остановился прежде, чем приступил к этому занятию. Лицо Алины стояло перед ним.
Соблазнительный изгиб губ, белая нежная кожа, дивные глаза, ощущение ее рук на его шее, ее мягкое дыхание на его щеке, сладкие слова любви, которые она шептала ему на ухо. Нет — опять! проклятие! — он не может бросить ее… он не должен! Он сел к столу и написал ей письмо на девяти страницах.
После этого он ждал три дня. Ответа не было.
Она что, с ума сошла? Алина Солини — никто, без гроша, изгой. — Это ли не абсурд! Да во всей Америке не найдется и десяти девушек, которые не ухватились бы за такой шанс! Положительно она не в себе!
Но в себе она или не в себе, было совершенно ясно, что она не хочет его видеть. Игнорирует. Отказала от дома! Дома, за аренду которого платил именно он! К моменту возвращения в отель Стеттон довел себя до предельной ярости.
Он постарался взять себя в руки и обдумать собственные возможности. Колотить в дверь было бессмысленно. Он надумал подстеречь ее на улице, но потом решил, что это ниже его достоинства. Жаловаться агенту месье Дюро, хозяина дома, было невозможно по той простой причине, что дом был снят на имя Алины.
Он решил, что самое лучшее для него — покинуть Маризи, записав эти расходы — что-то около полумиллиона франков — в счет оплаты жизненного опыта, и забыть мадемуазель Солини раз и навсегда. Он даже вскочил на ноги, поклявшись немедленно упаковать чемоданы, но остановился прежде, чем приступил к этому занятию. Лицо Алины стояло перед ним.
Соблазнительный изгиб губ, белая нежная кожа, дивные глаза, ощущение ее рук на его шее, ее мягкое дыхание на его щеке, сладкие слова любви, которые она шептала ему на ухо. Нет — опять! проклятие! — он не может бросить ее… он не должен! Он сел к столу и написал ей письмо на девяти страницах.
После этого он ждал три дня. Ответа не было.