История антисемитизма.Эпоха знаний   ::   Поляков. Лев

В тылу патетический старец Герман Коген говорил об «ударе ножом в сердце…» и даже о том, что «можно прийти к ужасному подозрению о попытке поколебать еврейский патриотизм, чтобы избежать компрометации немецких представлений о евреях и причинах ненависти к ним». На фронте депутат Хаас, произведенный в лейтенанты в 1914 году, следующим образом резюмировал общее отношение к происходящему своих единоверцев: «Мы получили особую метку и стали солдатами второго сорта», а еврейские унтер-офицеры удивлялись, что рядовые продолжали им подчиняться. Молодой доброволец Эрнст Симон, в 1914 году радовавшийся возможности «влиться в единый поток национальной судьбы», констатировал в 1916 году, что перепись «была крайне популярной и выражала подлинные чувства» – что привело его в ряды сионистского движения. Но Ратенау удалось гораздо лучше выразить позицию большинства, когда он воскликнул: «Пусть другие отправляются основывать государство в Азии, ничто не влечет нас в Палестину».

Историк В. Йохман заметил: «Большинство евреев решили бороться за лучший и более справедливый порядок, а при нынешнем положении вещей это могла быть только парламентская демократия». Резкое падение их пожертвований на военные цели достаточно красноречиво говорит об их чувствах.

Революция 1917 года в России создала новую и еще более взрывоопасную ситуацию, которую легче правильно понять, если вспомнить, что еще революция 1905 года рассматривалась окружением императора как «еврейская».

С самого начала военных действий правительство Вильгельма II пыталось парализовать или ослабить Россию путем активизации революционных и национальных движений.