История одной жизни   ::   Станюкович Константин Михайлович

Антошка со свойственным еговозрасту легкомыслием уже считал себя вполне обеспеченным, по крайней мере на этот вечер, от ненавистного ремня. Слишком увлеченный столь благоприятными результатами от своей встречи с генералом, он хотел было отважиться еще на одну подробность генеральской беседы, а именно сказать, что генерал приказал ему продавать спички, бумаги и конверты не иначе как в полушубке и в крепких сапогах, как в эту самую минуту из-за полога показалась "ведьма", уже без платка на голове, с причесанными не без кокетства рыжими волосами, взбитыми на лбу, в голубой ситцевой кофточке и с вымытыми руками.

Повиливая бедрами, она подошла к столу и, присаживаясь у самовара, проговорила самым любезным и вкрадчивым тоном:

- Наливать, что ли, еще, Иван Захарыч?

- Налей, Машенька, - отвечал Иван Захарович, передавая стакан и с нежностью взглядывая на эту белолицую, всю в веснушках молодую женщину лет двадцати пяти, с вздернутым кверху курносым носом, выкаченными серыми наглыми глазами и тонкими губами.

Взглянул исподлобья на нее и Антошка, очевидно совсем не разделявший взглядов "дяденьки" на красоту его супруги. Он находил, что отвратительнее этой "курносой ведьмы" не было существа на свете. И худа-то она, ровно ободранная кошка, и на ее "подлой морде" черти отметины сделали в виде веснушек, и руки у нее в виде "крючков", и нос дырявый...