История русской революции, том 2, Октябрьская революция   ::   Троцкий Лев Давидович

Пропагандистские лозунги манифестации 18 июня сталитеперь вооруженным ультиматумом масс. Но соглашатели были уже слишком тяжелыми цепями прикованы к колеснице имущих. Власть советов? Но это значит прежде всего смелая политика мира, разрыв с союзниками, разрыв с собственной буржуазией, полная изоляция, ги[49] бель в течение нескольких недель. Нет, ответственная демократия не станет на путь авантюр! "Нынешние обстоятельства, - говорил Церетели, - делают невозможным в петроградской атмосфере выполнить какие-либо новые решения". Остается поэтому "признать правительство в том составе, в котором оно осталось... Назначить чрезвычайный съезд советов через две недели... в таком месте, где он мог бы работать беспрепятственно, лучше всего в Москве".

Но ход собрания непрерывно нарушается. В дверь Таврического дворца стучатся путиловцы: они подтянулись только к вечеру, усталые, раздраженные, в крайнем возбуждении. "Церетели, подавай сюда Церетели!" Тридцатитысячная масса посылает во дворец своих представителей, кое-кто кричит им вдогонку, что, если Церетели не выйдет добровольно, придется вывести его насильно. От угрозы до действия еще не близко, но дело принимает все же слишком острый оборот, и большевики спешат вмешаться. Зиновьев впоследствии рассказывал: "Наши товарищи предложили мне выйти к путиловцам... Море голов, какого я еще не видал. Сгрудилось несколько десятков тысяч человек. Крики "Церетели" продолжались... Я начал: "Вместо Церетели вышел к вам я". Смех. Это переломило настроение.