Из камеры No 24   ::   Конан-Дойль Артур

Старик как-то провалился в кресле; халат его сбился кверху, точно у него на спине огромный горб вырос, голова с золотыми очками, которые все еще на носу сидели, наклонилась набок, а рот открыт, словно у мертвой рыбы. Я не видел, откуда шла кровь, но слышал, как она еще капала на пол.

За спиной старика стояла она, и свет падал прямо ей в лицо. Губы были сжаты, глаза сверкали, и на щеках даже краска появилась. Только этого-то как раз ей и не хватало, чтобы стать самой красивой из всех барынь, каких мне только на своем веку видать приходилось.

"Покончили с ним?" - спросил я.

"Да, - ответила она совсем спокойно, - теперь я с этим покончила".

"Что вы будете делать? Ведь вас осудят за убийство, это уж наверняка".

"За меня не беспокойтесь. Мне незачем жить и не все ли мне равно! Помогите мне посадить его в кресле прямо. Очень уж страшно видеть его в таком положении".

Так я и сделал, хоть и похолодел весь, как до него дотронулся. На руку мне попала кровь, и жутко мне от нее стало.

"Теперь, - сказала она, - вы можете владеть этими медалями, как всякий другой. Берите их и уходите".

"Не надо мне их! Только бы мне отсюда выбраться поскорее. Никогда я еще я в такие дела не попадал".

"Вздор! - сказала она. - Вы пришли сюда за медалями, и вот они в вашем распоряжении. Почему вам их не взять? Никто ведь вам не мешает".

Мешок еще был у меня в руке. Она открыла ящик, и мы живо вместе набросали в мешок штук сотню. Все они были из одного ящика; но ждать других я уж был не в силах и бросился к окошку.