JК
Из разговоров на Беломорстрое :: Лосев Алексей
Страница: 42 из 104- Вот мой ответ: я - строитель Беломорского Канала, я - ударник Беломорстроя! Слышите? Я уже несколько месяцев подряд на красной доске! Слышите? Это я бетонировал шестой шлюз! А Хижозеро помните? Кто ликвидировал катастрофу на Хижозере? А?
Тут я с кулаками подступил к скромному и недоумевающему Харитонову, как бы желая его побить.
- Кто вовремя послал рабсилу на Хижозеро? - кричал я на весь дом. - А? Вы в это время в архиве сидели... Вот мой ответ: я - ударник Беломорстроя!
Я выхватил из кармана свою книжку ударника и с силою бросил ее к ногам Харитонова.
В это же время донесся до меня шепот Михайлова на ухо Коршунову: "Какой же это ответ?! Разве это ответ?!" Тот что-то отвечал, но я уже не мог этого расслышать.
Понемногу я оправлялся. Сказавши свои последние слова, я вновь сел на свое место за столом и несколько раз отхлебнул чаю из своего остывшего стакана. Публика вела себя довольно неопределенно. Многие тоже стали занимать свои старые места.
- И потом, что вы тут городили? - продолжал я плаксивым, но почти успокоившимся голосом. - Вы обвиняли технику в абстрактности....
Но тут меня рвануло опять и я снова закричал, сжимая кулаки:
- Да как вы смеете? Кто вам дал право?..
Харитонов подняв мою книжку Беломорского ударника, положил ее на стол передо мною, подошел ко мне ласково и как-то особенно бережно заговорил, взявши меня за руку:
- Дорогой мой... Я нехотя задел какие-то ваши больные струны... Но ведь я меньше всего имел в виду вас... Я говорил вообще. И я почти совсем не знаю ваших взглядов, ни ваших чувств...
Я посмотрел на добрые глаза Харитонова, и - мне стало стыдно за свое поведение. Я вдруг отрезвился, как будто некий дух, мною завладевший, мгновенно оставил меня.
Тут я с кулаками подступил к скромному и недоумевающему Харитонову, как бы желая его побить.
- Кто вовремя послал рабсилу на Хижозеро? - кричал я на весь дом. - А? Вы в это время в архиве сидели... Вот мой ответ: я - ударник Беломорстроя!
Я выхватил из кармана свою книжку ударника и с силою бросил ее к ногам Харитонова.
В это же время донесся до меня шепот Михайлова на ухо Коршунову: "Какой же это ответ?! Разве это ответ?!" Тот что-то отвечал, но я уже не мог этого расслышать.
Понемногу я оправлялся. Сказавши свои последние слова, я вновь сел на свое место за столом и несколько раз отхлебнул чаю из своего остывшего стакана. Публика вела себя довольно неопределенно. Многие тоже стали занимать свои старые места.
- И потом, что вы тут городили? - продолжал я плаксивым, но почти успокоившимся голосом. - Вы обвиняли технику в абстрактности....
Но тут меня рвануло опять и я снова закричал, сжимая кулаки:
- Да как вы смеете? Кто вам дал право?..
Харитонов подняв мою книжку Беломорского ударника, положил ее на стол передо мною, подошел ко мне ласково и как-то особенно бережно заговорил, взявши меня за руку:
- Дорогой мой... Я нехотя задел какие-то ваши больные струны... Но ведь я меньше всего имел в виду вас... Я говорил вообще. И я почти совсем не знаю ваших взглядов, ни ваших чувств...
Я посмотрел на добрые глаза Харитонова, и - мне стало стыдно за свое поведение. Я вдруг отрезвился, как будто некий дух, мною завладевший, мгновенно оставил меня.