JК
Я, Богдан (Исповедь во славе) :: Загребельный Павел
Страница: 885 из 938Нам жизнь не дорога, а милость врагов мы презираем! Смотрите, как ничтожно для казаков добро мирское! Знайте, что воля для казака дороже всего!
С этими словами они бросили в воду золото и серебро, какое у кого было, и снова взялись за мушкеты.
Потоцкий отправил против них две ватаги. Сам король прибежал смотреть на это редкостное зрелище. Казаки обнялись, прочли молитву и кинулись на врагов. Каждый из них умер, не иначе как убив несколько врагов и промолвив поощрительное слово к своим товарищам.
Все они пали подобно спартанцам царя Леонида. Остался только один, он вскочил в лодку и начал отбиваться косой. Четырнадцать пуль попало в него он жил и оборонялся! Король велел сказать казаку, что он восхищен его отвагой и дарует ему жизнь.
- Я отказываюсь от жизни! - ответил тот. - Хочу умереть, как настоящий казак.
Один мазур с Цехановского уезда забрел в воду по шею, ударил казака косой, а потом добил копьем.
Может, и к лучшему, что никто так и не узнал имени этого казака. Никто не присвоит себе его память, и происхождение от него не принадлежит никому в отдельности, - оно принадлежит всему народу.
Может, это и был народ наш несчастный и мужественный.
В томе шестом "Театра Европы", изданном во Франкфурте-на-Майне Матвеем Мерианом, Иоганн Георг Шледер, рассказывая о геройской смерти нового Геркулеса, безымянного казака, который в одиночку бился против озверевших толп, называет его "московитом".
С этими словами они бросили в воду золото и серебро, какое у кого было, и снова взялись за мушкеты.
Потоцкий отправил против них две ватаги. Сам король прибежал смотреть на это редкостное зрелище. Казаки обнялись, прочли молитву и кинулись на врагов. Каждый из них умер, не иначе как убив несколько врагов и промолвив поощрительное слово к своим товарищам.
Все они пали подобно спартанцам царя Леонида. Остался только один, он вскочил в лодку и начал отбиваться косой. Четырнадцать пуль попало в него он жил и оборонялся! Король велел сказать казаку, что он восхищен его отвагой и дарует ему жизнь.
- Я отказываюсь от жизни! - ответил тот. - Хочу умереть, как настоящий казак.
Один мазур с Цехановского уезда забрел в воду по шею, ударил казака косой, а потом добил копьем.
Может, и к лучшему, что никто так и не узнал имени этого казака. Никто не присвоит себе его память, и происхождение от него не принадлежит никому в отдельности, - оно принадлежит всему народу.
Может, это и был народ наш несчастный и мужественный.
В томе шестом "Театра Европы", изданном во Франкфурте-на-Майне Матвеем Мерианом, Иоганн Георг Шледер, рассказывая о геройской смерти нового Геркулеса, безымянного казака, который в одиночку бился против озверевших толп, называет его "московитом".