JК
Продажные твари :: Дашкова Полина
Страница: 117 из 314Мысленно он уже попрощался с университетом, надел кирзовые сапоги и отправился в армию, куда-нибудь в Североморск, к черту на рога. «Ну и пусть! Зато потом гнидой себя не буду чувствовать всю жизнь!» – как-то отрешенно подумал он.
Но тут раздался захлебывающийся, квакающий смех. Матвей вздрогнул от удивления: темно-серый смеялся!
– Ладно, Перцелай, – сказал он, отсмеявшись, – хватит валять дурака. У тебя это неплохо получается. Я уже оценил.
Темно-серый перешел на «ты» и положил руку Матвею на плечо. Матвей опустил голову. Пересохшие ледяные ладони зачесались. Он машинально отметил про себя, что раньше экзема не начиналась так быстро. «Говорят, правая ладонь чешется к деньгам, – подумал он, – не правда. Она чешется из-за нервной экземы!»
– Ты ведь не хочешь вылететь из университета? – спросил темно-серый мягко и сочувственно.
«Идиотский вопрос! – подумал Матвей. – С какой стати я, круглый отличник, должен вылетать? Я, конечно, мысленно уже попрощался… Но, господи, третий курс, так все хорошо шло…»
– Послушайте, – медленно произнес он, – сейчас ведь не те времена. Сейчас все-таки восьмидесятый, а не тридцать седьмой, и я не понимаю…
– В общем, так, Перцелай, – перебил его темно-серый, – либо ты подписываешь вот эту бумажку, – он вытащил из портфеля тонкую папку, раскрыл ее, и Матвей с ужасом увидел отпечатанное на машинке заявление, начинавшееся словами: «Я, Перцелай Матвей Владимирович…» – либо вылетаешь из университета.
Но тут раздался захлебывающийся, квакающий смех. Матвей вздрогнул от удивления: темно-серый смеялся!
– Ладно, Перцелай, – сказал он, отсмеявшись, – хватит валять дурака. У тебя это неплохо получается. Я уже оценил.
Темно-серый перешел на «ты» и положил руку Матвею на плечо. Матвей опустил голову. Пересохшие ледяные ладони зачесались. Он машинально отметил про себя, что раньше экзема не начиналась так быстро. «Говорят, правая ладонь чешется к деньгам, – подумал он, – не правда. Она чешется из-за нервной экземы!»
– Ты ведь не хочешь вылететь из университета? – спросил темно-серый мягко и сочувственно.
«Идиотский вопрос! – подумал Матвей. – С какой стати я, круглый отличник, должен вылетать? Я, конечно, мысленно уже попрощался… Но, господи, третий курс, так все хорошо шло…»
– Послушайте, – медленно произнес он, – сейчас ведь не те времена. Сейчас все-таки восьмидесятый, а не тридцать седьмой, и я не понимаю…
– В общем, так, Перцелай, – перебил его темно-серый, – либо ты подписываешь вот эту бумажку, – он вытащил из портфеля тонкую папку, раскрыл ее, и Матвей с ужасом увидел отпечатанное на машинке заявление, начинавшееся словами: «Я, Перцелай Матвей Владимирович…» – либо вылетаешь из университета.