Эль Гуахиро - шахматист (книга 1)   ::   Папоров Юрий

- Да чего такого я тут сделал? - Рамиро знал, что он отличился, и ему доставляло удовольствие немного порисоваться.

- Ладно уж! - снисходительно заметил Родригес, отметив про себя: если его друг гордится содеянным, значит, сознает, что общественно полезный труд есть надежный метод воспитания. - Помалкивай! Ты потрудился на славу! Доказал, что все понимаешь правильно.

- Знаешь, Педро, вчера срубил двести с хвостиком. Устал так, что сел под эту самую гуаябу, прислонился к стволу... Девушки закончили и ушли, а я - как провалился... Приснилось, что лечу над горами, вместо рук - крылья. Так стремительно, но плавно, и слышу голос любимой, она ведь осталась в Майами. Я тебе еще об этом не рассказывал. Ясно так слышу ее голос! Проснулся, уже темно. Заря, должно быть, только угасла. Сердце стучит, а над головой синсонте поет. Надо было спешить. Могли забеспокоиться, что меня нет. Точно, думаю, спохватились.

- Да! Так оно и было. Хотели уже искать. Все могло случиться. Однако кто-то сказал, что видел тебя спящим у ручья.

- Спал так крепко, что проснулся весь в поту. Вот синсонте выручил, успокоил. Педро, даю слово, никогда такого не слышал. Что мне эта птаха раньше? Для влюбленных. А тут сидел не шелохнувшись... Мать вспомнил... Капитану Родригесу показалось, что голос Рамиро задрожал. - Я в грозу под дождь выбежал из дома, а рядом только что молния ствол каобы пополам расколола... Помню мамино лицо и теплоту груди. Это первое воспоминание в жизни, навсегда запомнилось. Мать несла меня на руках...