Эль Гуахиро - шахматист (книга 2)   ::   Папоров Юрий

Они показывали три часа сорок минут ночи. Сердце гулко застучало. Натянул брюки, рубаху, вынул из-под подушки пистолет, надел на руку часы. Пригладил волосы.

В большой комнате его ждал Рамон - лесничий оставил их наедине, - там уже горела лампа. Лицо Рамона - словно маска Марселя Марсо перед выходом на сцену. Смотрит в сторону. В руке его Рамиро видит гребень, он кажется ему знакомым. Однако это не пугает его и не наводит ни на какую мысль, потому что другое куда значительней: Рамон появляется в такое время, тяжело дышит, боится глядеть в глаза. Что-то стряслось!

- Говори, Рамон!

- Гуинче убит! - вымолвил Рамон и стиснул зубы.

- Как?!

- Пришел ко мне после двух. Разбудил. Весь трясется. Стал говорить. Арголья, пока остальных не было, два раза спускался в Пилон. В субботу собрались все. Арголья то хмурится, то улыбается. Однако зло. Днем отозвал Калаверу и Босалона, велел собираться, что говорил им - неизвестно, отправил в Пилон. Потом сам с Вененосо ушел в горы на радиосеанс. Приказал Гуинче и Тостону не покидать укрытия. Возвратился Арголья к вечеру, а между девятью и десятью вернулись Калавера и Босалон. Привезли с собой на лошади женщину под наркозом.

- Что?! - Сердце Рамиро оборвалось, разум отказывался верить, цеплялся за надежду, что это совпадение. - Говори!

- Калавера заявил, что ты ушел в горы, так они... привезли твою жену...

Рамиро рванулся к двери. Мысли его лихорадочно скакали: "Радиосвязь с восьми утра! Мой пистолет-пулемет.