Этот человек Моисей   ::   Фрейд Зигмунд

Потребность успокоить это чувство вины - потребность, идущая изнутри и потому ненасытимая - толкала евреев к тому, чтобы взваливать на себя все более и более жесткие, требовательные и одновременно все более детализированные и мелочные религиозные предписания. Тем самым они незаметно переходили к моральному аскетизму, навязывая себе постоянно растущее подавление инстинктов. Конечным результатом этого процесса было то, что евреи достигли - по крайней мере, в догме и ее предписаниях - таких этических высот, какие были недостижимы для других народов античности. Многие евреи и поныне считают эти этические устремления второй главной особенностью и вторым после монотеизма - главным достижением своей религии. Наш анализ имел целью показать, как эта особенность связана с первой - с концепцией одного-единственного бога. Вся еврейская этика, наложившая такой отпечаток на еврейский национальный характер, выросла из чувства вины, вызванного подавленной враждебностью к Единому богу - этому суррогату первобытного Отца.

Дальнейшее развитие монотеистической религии выходит за рамки собственно еврейской истории. Грандиозная драма, некогда разыгравшаяся вокруг первобытного Отца, содержала и другие элементы, которые вернулись в коллективную память вместе с самим Отцом, воплощенным в фигуре Единого бога.