Юрий Милославский, или Русские в 1612 году   ::   Загоскин М Н

Скинув верхнее платье, Юрий остался в малиновом, обшитом галунами полукафтанье; к шелковому кушаку привешена была польская сабля; а через плечо на серебряной цепочке висел длинный турецкий пистолет.

Остриженные в кружок темно-русые волосы казались почти черными от противоположности с белизною лица, цветущего юностью и здоровьем; отвага и добродушие блистали в больших голубых глазах его; а улыбка, с которою он повторил свое приветствие, подойдя к столу, выражала такое радушие, что все проезжие, не исключая рыжего земского, привстав, сказали в один голос: "Милости просим, господин честной, милости просим!" - и даже молчаливый незнакомец отодвинулся к окну и предложил ему занять почетное место под образами.

- Спасибо, добрый человек! - сказал Юрий. - Я больно прозяб и лягу отогреться на печь.

- Откуда твоя милость? - спросил купец..

- Из Москвы, хозяин.

- Из Москвы! А что, господин честной, точно ли правда, что там целовали греет королевытy Владиславу?

- Правда.

- Вот тебе и царствующий град! - вскричал стрелец. - Хороши москвичи! По мне бы уже лучше покориться Димитрию.

- Покориться? кому? - сказал земский. - Самозванцу?.. Тушинскому вору?..

- Добро, добро! называй его как хочешь, а все-таки он держится веры православной и не поляк; а этот королевич Владислав, этот еретик...

- Слушай, товарищ! - сказал Юрий с приметным неудовольствием, - я до ссор не охотник, так скажу наперед: думай что хочешь о польском королевиче, а вслух не говори.