Юрий Милославский, или Русские в 1612 году   ::   Загоскин М Н

Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился, молча подостлал под голову свою шубу и расположился на скамье, у передних окон. Все проезжие, кроме Кирши и Алексея, вышли один за другим из избы.

- Теперь растолкуй мне, Кирша, - сказал вполголоса Алексей, - что тебе вздумалось назвать разбойником этого проезжего?

- Как что? Посмотри, какой простор!.. На любой лавке ложись!

- Ну, а как он об этом узнает?

- Так мне же скажет спасибо.

- Есть за что; а если его схватят?..

- Ах ты голова, голова! То ли теперь время, чтоб хватать разбойников? Теперь-то им и житье: все их боятся, а ловить их некому. Погляди, какая честь будет этому проезжему: хозяин с него и за постой не возьмет.

Через несколько минут купец, в провожании земского и стрельца, расплатясь с хозяином, съехал со двора. Кирша отворил дверь, свистнул, и его черная собака вбежала в избу.

- Теперь и тебе будет место, - сказал он, бросив ей большой ломоть хлеба. - Поужинай, Зарез, поужинай, голубчик! Ты, чай, больно проголодался.

Это напомнило Алексею, что барин его также еще не ужинал; но, видя, что Юрий спит крепким сном, он не решился будить его.

- Скажи-ка мне, - спросил запорожец, ложась на скамью подле Алексея, верно, у твоего боярина есть на сердце кручина? Не по летам он что-то пасмурен.

- Да, брат, есть горе.

- Что, чай, сокрушила молодца красна девица?

- Вот то-то и беда! Изволишь видеть...