Книга 1. Ракеты и люди   ::   Черток Борис Евсеевич

Он объяснил, что хочетеще раз сам в деталях ознакомиться с технологией подготовки и пуска. Надо, по его словам, лучше понять, без излишней парадной шумихи, что же мы сделали. Мы с удовольствием приняли его команду, тем более, что предстояло не лететь, а ехать скорым поездом от Москвы до Северодвинска через Архангельск.

Я ехал на морской полигон в первый раз. Королев и Финогеев до этого бывали там не единожды, ходили на подводной лодке и меня считали «салагой».

Хорошо запомнилась ночь в этом поезде. Мы заняли два купе СВ. За бутылкой коньяка собрались в одном из них вчетвером. Боясь перебить Королева, мы слушали его спокойные рассказы о путешествии на Колыму и обратно. Я впервые слушал повествование об этой части его жизни от него лично. Он обычно очень не любил вспоминать и рассказывать об этом тяжелом периоде. Что на него нашло в этом ночном рейсе, не знаю. Уже после его смерти в разных вариациях, устных и письменных, мне приходилось слушать и читать то, о чем он нам поведал в ту ночь. Я не хочу пересказывать услышанное, чтобы не вступать в споры с авторами многочисленных публикаций и фильмов о Королеве. Теперь это, пожалуй, не имеет особого значения, поскольку в общем факты сходятся, а детали определяются окраской, которую им придает автор рассказа или публикации. Было бы хорошо, если бы нашелся добросовестный историк, который, изучив все рассказы, публикации и документы, специально исследовал период с 1937 по 1945 годы в жизни Королева, не внося туда своих личных домыслов.