Когда врут учебники истории. Прошлое, которого не было   ::   Балабуха Андрей

Выражение «брат мой — враг мой» было тогда не метафорой, но констатацией факта; конфликты же чаще всего разрешались в полном соответствии с пресловутым сталинским тезисом: «нет человека — нет проблемы».

Но хватит рассуждений. Лучше перейдем к первому из важных для нашего рассказа персонажей.

Итак, великий князь киевский Святослав I Игоревич (? —972). Этот, по выражению некоторых историков, «князь-дружинник» занимает в отечественной истории примерно такое же место, какое в английской — только двумя столетиями позже — рыцарственный король Ричард I Львиное Сердце из династии Плантагенетов. Может, по той причине, что к моменту гибели отца Святослав еще пребывал во младенчестве и всеми делами княжества на правах регентши при малолетнем княжиче управляла его мать, великая княгиня Ольга, причем управляла, надо сказать, весьма успешно, сам Святослав, подрастая, делами внутренними, экономическими, административными интересовался меньше всего. Этому, замечу, немало способствовали также дядька-пестун Асмуд и воевода Свенельд — двое воспитателей, приближенных и сподвижников Святослава Игоревича; как и все порядочные варяги, оба считали наиболее достойным делом не управление государством, а войну. В результате чего и вырастили князя-воителя, который, заняв киевский стол, чуть ли не все время проводил в дальних походах, снискав лавры витязя, но в устроении русской земли заметного следа не оставившего. Во всяком случае от его походов на Волжскую или Дунайскую Болгарию проку отечеству было не больше, чем Англии — от битв крестоносного воинства в Святой Земле.