JК
Проклятие Гоголя :: Спасский Николай
Страница: 42 из 69Капулетти с великодушным безразличием принимал сыпавшиеся на него знаки внимания, награды, почетные звания. По существу, это и была компенсация за геноцид.
У Капулетти была дочь, которую в знак уважения к российским корням семьи назвали Евгенией. Она окончила исторический факультет Колумбийского университета, где по странной прихоти юности изучала историю России. Сейчас работала в американском посольстве в Риме, готовила обзоры печати для посла.
С Марианной они жили в одном доме – роскошном семиэтажном особняке на Лунготевере, за синагогой, в двух шагах от Пьяцца Венеция, – в просторных, удобных апартаментах. Они быстро понравились друг другу: взбалмошная итальянка, презиравшая Италию, и целеустремленная еврейка, открывавшая для себя свою историческую родину. Обе прожили часть жизни за рубежом, для обеих родным языком был английский, обе разделяли страсть к литературе, успели познать полноту физической близости и разочарования взрослых отношений. Одна – без матери, другая – осиротев в огромной римской квартире, когда отец получил назначение в Лондон.
Однако по-настоящему Марианна и Евгения сблизились лишь пару месяцев назад, благодаря Гремину. Евгения, хотя и работала в американском посольстве, продолжала, когда получалось, посещать лекции по русской истории и культуре. Так, однажды она затащила подругу в Американскую академию. Профессор из Гарварда выступал с лекцией о греко-католическом движении в России.
У Капулетти была дочь, которую в знак уважения к российским корням семьи назвали Евгенией. Она окончила исторический факультет Колумбийского университета, где по странной прихоти юности изучала историю России. Сейчас работала в американском посольстве в Риме, готовила обзоры печати для посла.
С Марианной они жили в одном доме – роскошном семиэтажном особняке на Лунготевере, за синагогой, в двух шагах от Пьяцца Венеция, – в просторных, удобных апартаментах. Они быстро понравились друг другу: взбалмошная итальянка, презиравшая Италию, и целеустремленная еврейка, открывавшая для себя свою историческую родину. Обе прожили часть жизни за рубежом, для обеих родным языком был английский, обе разделяли страсть к литературе, успели познать полноту физической близости и разочарования взрослых отношений. Одна – без матери, другая – осиротев в огромной римской квартире, когда отец получил назначение в Лондон.
Однако по-настоящему Марианна и Евгения сблизились лишь пару месяцев назад, благодаря Гремину. Евгения, хотя и работала в американском посольстве, продолжала, когда получалось, посещать лекции по русской истории и культуре. Так, однажды она затащила подругу в Американскую академию. Профессор из Гарварда выступал с лекцией о греко-католическом движении в России.