Корабли Санди   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Вечером, после чая, когда мы еще сидели за столом, Ата вдруг сказала:

- Как мне не хочется уходить от вас! - На глазах ее показались слезы, но она сделала над собой усилие и не заплакала.

Все мы уставились на нее.

- Как мне было хорошо у вас! - воскликнула Ата. Лицо ее искривилось, и она вдруг сделалась до удивления похожей на Ермака.

"Было!" Мысленно она уже ушла. Она грустно переводила глаза с одного на другого.

Ата очень выросла за это лето и похорошела. Никто не давал ей ее пятнадцати лет - думали, ей семнадцать. Косы свои она подстригла, волосы свободно падали на плечи. Ей не придется завиваться на всякие там бигуди. Они и так были хороши: густые, блестящие, волнистые. Они были светло-каштанового цвета, удивительного оттенка темного гречишного меда и пахли медом. А голубовато-зеленые глаза стали темнее и ярче. Никто бы не подумал, что она была слепая, выдержала опасную операцию на глазах и что ей и теперь еще угрожала слепота (всегда будет грозить). Мама одевала ее в яркое, как любила Ата, сохранившая на всю жизнь неприязнь к темному. И в тот вечер Ата была в ярко-зеленом платье с белым кожаным пояском. Словно кузнечик!

- Куда ты хочешь идти? - испугалась мама; она сразу поняла, что это серьезно.

Отец бросил газету, которую читал, и тоже уставился на приемную дочь.

- Только не огорчайтесь, не сердитесь, я знаю, что вы все меня любите... Я... перехожу к Ермаку.

- Зачем это? - нахмурился отец.- Разве тебе у нас плохо?

Мама все так же испуганно смотрела на нее.