Король трассы   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Занавески Глухов так и не задернул. И свет не потушил. Он сидел на кровати и мрачно смотрел перед собой.

Не хотел бы я быть на его месте...

Я вернулся в дом и лег спать. То есть разделся и лег, но мы еще долго говорили с отцом.

Нам было очень жаль Зиновия, но никак мы не предполагали того, что случилось потом. Мы думали: он полежит в больнице, подлечится, и все заживет. На гидрострое обмораживания случались часто. Я сам как-то, недоглядев, обморозил себе щеку: было синее пятно величиной с пятак. Долго болело.

На другой день весь гидрострой знал о несчастье. Об этом только и говорили. Все поголовно были в курсе событий и знали больше меня. Стало известно, что Александра Прокофьевна ошиблась, заподозрив Клоуна в симуляции, когда у него уже был перелом стопы,- рентген подтвердил это. Когда Клоун понял, что ему не дойти, он так испугался смерти, что у него случился шок.

Все восхищались Зиновием, донесшим на руках Клоуна.

Возмущались поступком Радия. Когда Глухов появился, его провожали недоброжелательными взглядами, а то и свистками. Он, видимо, струсил и, сославшись на простуду, сидел дома. Таню почему-то тоже все осуждали неизвестно за что! Но никто не думал о том, что Зиновий может лишиться рук. Даже врачи... сначала. Но на другой день к вечеру все определилось...

Мы сидели в кабинете главного врача: Сперанский, Таня, мой отец и я. Александра Прокофьевна, осунувшаяся и подурневшая, сидела за письменным столом, закрыв глаза рукой.