JК
Красотка-еврейка (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - I) :: Террайль Понсон Дю
Страница: 76 из 142- В Лувре и у стен имеются уши!
- Но королева-мать уже на балу, так как посланник приехал, а раз королевы нет, то можно смело говорить о герцоге!
- Герцог уехал,- вздыхая сказала Маргарита.- Он в Нанси.
- Но оттуда только три дня пути!
- Увы, герцог не вернется...
- Вот еще!
- Да разве ты не знаешь, что в Лувре жизнь герцога не была в безопасности? Однажды, когда герцог уходил от меня, к нему в тайном коридоре подошел какой- то замаскированный незнакомец и прямо сказал ему, что я предназначена в жены Генриху Наваррскому и что наша взаимная любовь с герцогом служит слишком большой помехой, чтобы его, герцога, не устранили с пути. Когда же герцог выразил сомнение, чтобы принц Наваррский был способен на убийство из-за угла, замаскированный незнакомец решительно заявил, что убийцы будут подосланы не принцем Наваррским, а другим человеком; но имя последнего незнакомец отказался назвать, заявив, что "бывают имена, которые приносят несчастье уже тем, что их произносят вслух"! Герцог не хотел уезжать, ему это казалось позорной трусостью, но я до тех пор умоляла его скрыться, пока он не согласился. Я говорила ему, что он слишком дорог мне, что нравы Лувра известны достаточно хорошо и что в предупреждении незнакомца слишком много правдоподобного. Вот герцог и уехал! Принцесса помолчала и затем продолжала с выражением невыразимой горечи: - И вот у меня душа разрывается от боли, а я должна идти на бал... должна улыбаться, танцевать, казаться счастливой...
- Но королева-мать уже на балу, так как посланник приехал, а раз королевы нет, то можно смело говорить о герцоге!
- Герцог уехал,- вздыхая сказала Маргарита.- Он в Нанси.
- Но оттуда только три дня пути!
- Увы, герцог не вернется...
- Вот еще!
- Да разве ты не знаешь, что в Лувре жизнь герцога не была в безопасности? Однажды, когда герцог уходил от меня, к нему в тайном коридоре подошел какой- то замаскированный незнакомец и прямо сказал ему, что я предназначена в жены Генриху Наваррскому и что наша взаимная любовь с герцогом служит слишком большой помехой, чтобы его, герцога, не устранили с пути. Когда же герцог выразил сомнение, чтобы принц Наваррский был способен на убийство из-за угла, замаскированный незнакомец решительно заявил, что убийцы будут подосланы не принцем Наваррским, а другим человеком; но имя последнего незнакомец отказался назвать, заявив, что "бывают имена, которые приносят несчастье уже тем, что их произносят вслух"! Герцог не хотел уезжать, ему это казалось позорной трусостью, но я до тех пор умоляла его скрыться, пока он не согласился. Я говорила ему, что он слишком дорог мне, что нравы Лувра известны достаточно хорошо и что в предупреждении незнакомца слишком много правдоподобного. Вот герцог и уехал! Принцесса помолчала и затем продолжала с выражением невыразимой горечи: - И вот у меня душа разрывается от боли, а я должна идти на бал... должна улыбаться, танцевать, казаться счастливой...