Критическая Масса, 2006, - 3   ::   Журнал

адекватно описать их лингвистическими средствами (которые отражают существующую в данной культуре в данное время мифологическую структуру восприятия) невозможно.

Читатель может сам дать свои определения “маскам” участников шоу. Согласитесь, что для тех, кто хотя бы несколько раз его посмотрел, они очень хорошо интуитивно прочувствуются:

Май — творец, поэт, соединение с анимой;

Солнце — анимус, “Орлеанская дева”;

Сэм и Настя — простодушные;

Степан — шут, клоун, трикстер;

Алена Водонаева — ведьма (всепоглощающая мать);

Руслан — подросток;

Рома — “умник”, мудрец и т. д.

Интерес к шоу поддерживается потому, что у новых участников, которые смогли адаптироваться к этим “правилам игры”, всегда есть шанс занять вакантную “архетипическую” ролевую позицию либо вступить в конфликт с носителем аналогичного архетипа.

Архетипичность “Дома-2” просматривается через все грани проекта. Возьмем хотя бы цитату из дикторского текста: “Май признался Солнцу в любви на лобном месте у костра” (чем не “Снегурочка” А. Н. Островского!). Да и сам образ Дома вызывает ассоциации с жизнью человека, его телом и душой.

Программа шоу разделена на сезонные циклы в полном соответствии с мифологией — “Зима”, “Весна”, “Лето”, “Осень” (они никак не связаны с правилами игры, сюжетом и т. д.).