Лакированная шкатулка   ::   Конан-Дойль Артур

Я понял, что он остался таким, каким всегда был, и приобрел еще один порок - лицемерие. Произошло же вот что.

Однажды вечером мисс Уизертон отправилась в соседнюю деревню, куда ее пригласили спеть на благотворительном концерте, а я, как обещал, зашел за ней, чтобы проводить ее обратно. Извилистая тропинка огибает восточную башню, и, когда мы проходили мимо, я заметил, что в круглой комнате горит свет. Был теплый летний вечер, и окно прямо над нашими головами было открыто. Занятые своей беседой, мы остановились на лужайке возле старой башни, как вдруг случилось нечто такое, что прервало нашу беседу и заставило нас забыть, о чем мы говорили.

Мы услышали голос - голос, безусловно, женский. Он звучал тихо - так тихо, что мы расслышали его только благодаря царившему вокруг безмолвию и неподвижности вечернего воздуха, но, пусть приглушенный, он, вне всякого сомнения, имел женский тембр. Женщина торопливо, судорожно глотая воздух, произнесла несколько фраз и смолкла. Говорила она жалобным, задыхающимся, умоляющим голосом. С минуту мы с мисс Уизертон стояли молча, глядя друг на друга. Затем быстро направились ко входу в дом.

- Голос доносился из окна, - сказал я.

- Не будем вести себя так, точно мы нарочно подслушивали, - ответила она. - Мы должны забыть про это.

В том, как она это сказала, не было удивления, что навело меня на новую мысль.

- Вы слышали этот голос раньше! - воскликнул я.

- Я ничего не могла поделать. Ведь моя комната находится выше в той же башне. Это бывает часто.