Лахме вернется в 8,00   ::   Семенов Юлиан Семенович

Он почти никогда не привозил в город рыбу, потому что все время смотрел по сторонам, радовался восходу и заходу солнца, вечерней и утренней прохладе, радовался пению весенних громкоголосых птиц и сам подпевал им, а форель, услыхав голос человека, разбегалась, уходила под коряги.

Лыпп умер три года тому назад. Перед смертью он прислал Лахме телеграмму. Лахме приехал к нему из Таллина. Лыпп увидел его и заплакал: они не встречались с сорокового года.

- Прощай, Арно! - сказал Лыпп.

- Ерунда! - ответил Лахме. - Что за глупости ты говоришь?

- Возьми мой спиннинг, мои удочки и снасти, - попросил Лыпп.

- Оставь свой спиннинг и удочки в покое. Через неделю мы пойдем с тобой под форель. Лыпп сказал:

- Арно, если ты их не возьмешь, будет очень плохо, пойми! Внук ловит форель сетями. Понимаешь? Они ночью ставят сеть у порогов и утром берут форель и везут ее на базар. Зачем же ему мои удочки и мой спиннинг?

Лыпп умер через день. Лахме забрал его удочки и спиннинг и поставил их в своей гулкой, аскетически чистой таллинской квартире, под портретом Элзы. А ловил рыбу, когда выдавалось свободное время, своими удочками и своим спиннингом.

- Ну что же ты так долго, форель? - вздохнув, спросил Лахме и снова осторожно повел на себя поплавок.

Воду тронули вкрадчивые, безнадежно ровные круги.

- Смотри, смотри внимательно, форель! Видишь, какие прекрасные черви плавают перед твоим носом, а? Ну, давай, решайся!

Но форель так и не решилась. А может быть, ее и вовсе не было в яме...

8

- Ой-ой! - сказал Лахме и поднялся со своего места. - Совсем темно, а?

Он помассировал спину, а потом осторожно вытащил крючок из воды.