Лерик   ::   Сергеев-Ценский Сергей

Иногда раньше, когда вспоминался ему последний день в доме Полуниной, он думал, что слишком большое значение придал детскому любопытству Лерика, и вот теперь был как будто обрадован даже, что Лерика погубило именно оно, это любопытство, что он, Марк Игнатьич, оказался прав. Ему хотелось теперь увидеть Софью Петровну (может быть, жива еще) и ни о чем не говорить даже с ней - только встретиться где-нибудь, хотя бы на улице, замедлить шаг, посмотреть на нее, присмотреться к ней - только так, чтобы и она его узнала, - и пройти мимо.

Марк Игнатьич побаивался женщин, у него даже было несколько афоризмов, посвященных им, - все осуждающие и угрюмые; и шагая вяло, хотя и взволнованно, по своей столовой - узкой и длинной комнате, должно быть переделанной из коридора, Марк Игнатьич ясно нарисовал себе, как именно должно было произойти то, о чем сообщали в газете.

Конечно, это случилось там, в старом доме с бельведером и колоннами. Была ночь - третья ночь после их свадьбы. В разных концах за окнами лаяло шестнадцать собак - может быть, несколько меньше. И вот щелкнул замок в спальне (он ясно вспомнил комнаты), и между Лериком и женою встала прочная дверь. Из-за двери она говорила спокойно:

- Ты с матерью моею жил - с ней и живи. А если двери сломаешь, у меня нож в головах.

- Зачем же ты выходила замуж? - кричал Лерик.

- А затем... для положения в обществе... зачем же еще выходят?.. И чтобы ты содержал. Вот и содержи.