JК
Люди-феномены :: Непомнящий Николай
Страница: 53 из 77Этот фильм дал повод юным насмешникам, которые и раньше называли его чудищем, теперь обращаться к нему с новой жестокой кличкой «мальчик-слон».
А сам Тони, которому было всего четыре года, глядя в зеркало, убеждался в своем сходстве с героем фильма; по трагической ошибке судьбы, он казался уменьшенной, детской копией того давнего викторианского страдальца. Черты его лица были искажены и изуродованы редкой болезнью, вызывающей опухоли по всему телу. Его лоб, правый глаз, подбородок, нос, рот и даже десны и зубы были поражены ужасными вздутиями, которые с трудом позволяли ему есть, спать, а иногда и дышать. Тревога семейства только росла, когда малыша Тони стали водить по специалистам его родного города Чикаго. Если бы речь шла только об операции на двух самых больших опухолях – на лбу и над правым глазом, то еще куда бы не шло, но врачи настаивали на том, что необходимо оперировать все лицо, а это было чрезвычайно опасно.
Отец Тони, Эктор Альбаррана, вспоминал позже: «Малыш подолгу торчал у зеркала, надеясь не увидеть более своих опухолей. Мы не могли разрешить ему играть с другими детьми, которые его только мучили. Я знал, что если не предпринять что-то в ближайшее время, то скоро болезнь поразит и мозг, и все его тело. Это было ужасно. Для нас жить с ним, каждую секунду видеть его таким, каким он был, было жестокой мукой. Я знал, что нет почти никакой надежды на то, что он заживет нормальной жизнью.
А сам Тони, которому было всего четыре года, глядя в зеркало, убеждался в своем сходстве с героем фильма; по трагической ошибке судьбы, он казался уменьшенной, детской копией того давнего викторианского страдальца. Черты его лица были искажены и изуродованы редкой болезнью, вызывающей опухоли по всему телу. Его лоб, правый глаз, подбородок, нос, рот и даже десны и зубы были поражены ужасными вздутиями, которые с трудом позволяли ему есть, спать, а иногда и дышать. Тревога семейства только росла, когда малыша Тони стали водить по специалистам его родного города Чикаго. Если бы речь шла только об операции на двух самых больших опухолях – на лбу и над правым глазом, то еще куда бы не шло, но врачи настаивали на том, что необходимо оперировать все лицо, а это было чрезвычайно опасно.
Отец Тони, Эктор Альбаррана, вспоминал позже: «Малыш подолгу торчал у зеркала, надеясь не увидеть более своих опухолей. Мы не могли разрешить ему играть с другими детьми, которые его только мучили. Я знал, что если не предпринять что-то в ближайшее время, то скоро болезнь поразит и мозг, и все его тело. Это было ужасно. Для нас жить с ним, каждую секунду видеть его таким, каким он был, было жестокой мукой. Я знал, что нет почти никакой надежды на то, что он заживет нормальной жизнью.