Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия)   ::   Таманцев Андрей

Боцман в наши разговоры не вмешивался, сидел над чашкой кофе с отрешенным видом посетителя ночного бара, которого дома никто не ждет. Я выключил компьютер и кофеварку, деликатно напомнил:

— Закрываем.

Боцман с недоумением посмотрел на меня, потом вдруг ахнул кулаком по столу так, что звякнули кофейные чашки:

— Херня! Какая-то во всем этом херня!

Он не успел развить свою мысль, потому что в дверь позвонили. Вошел Тюрин, остановился на пороге, оглядел нас своими высокомерными сонными глазами и спросил:

— Ну что, мудаки? Доигрались?



III



Есть люди, которые порхают по жизни, как мотыльки. Тюрин был не из них. Характер его предопределила профессия. Даже если бы я не знал, что он всю жизнь прослужил оперативником в ГУВД Москвы, я бы понял, что он из людей серьезных, привыкших иметь дело с грязью, с кровью, распоряжаться людскими судьбами. Раздраженным «Отставить!» он прервал агрессивную попытку Боцмана разобраться в том, кто из нас кто. А на мой вопрос, знает ли он, по чьей инициативе документы были проданы Мамаеву, отрезал:

— И он мудак! Такой же, как вы!

Потом тяжело помолчал и приказал:

— Передайте Калмыкову, чтобы он залег на дно. И не говорите мне, что не знаете, как с ним связаться! Через два часа будет объявлен план «Перехват». И не спрашивайте почему! Это надо же быть такими мудаками!

— План «Перехват» не будет объявлен, — возразил я. — Нет оснований. Калмыков имел право на амнистию.