Маёр Вихрь   ::   Семенов Юлиан Семенович

"

В кабинет заглянул капитан Высоковский и, присев к столу, начал тщательно причесываться, помогая себе рукой, - он приглаживал ладонью свои блестящие, чуть вьющиеся волосы.

- Это некрасиво, Леня, - сказал Бородин, - мужчина должен причесываться в туалете. Вы охорашиваетесь, словно барышня в фойе театра.

- Вы на меня сердитесь из-за этой шифровки? - спросил Высоковский. Ей-богу, я ни в чем не виноват. Она - крепкая девка, я не понимаю, в чем дело...

- А может, никакого дела и нет вовсе? Больно мы до очевидных дел зоркие. Не верю я, знаете ли, очевидностям всякого рода.

- Вы уже передали ее донесение Кобцову?

- Спать хочется до смерти, - словно не слыхав вопроса, ответил Бородин. - Погода, верно, будет меняться.

- Осень... Будь она неладна.

- Не любите осень?

- Ненавижу.

- Отчего так?

- Купаться нельзя.

- Люблю осень. Для меня, знаете ли, поздней осенью начинается весна. Именно поздней осенью. И наоборот, осень, зима, новый год с его грустью у меня начинаются в марте, ранней весной, когда в лесу по ночам ручьи журчат, снег тает.

- Что-то не понимаю.

- Это, верно, старость. В старости уже все известно, предвидения мучат, наперед знаешь - что, откуда, почем и кому.

- Москва еще не отвечала?

- Дикость положения в том, что она не обязана нам отвечать. И на запрос, боюсь, не ответят. Еще цыкнут: не суйте нос не в свои дела.

- С Кобцовым вы уже посоветовались? - снова спросил Высоковский.

- Самое паршивое дело, - задумчиво продолжал Бородин, - так это совать нос в чужие дела.