Мартовские дни 1917 года   ::   Мельгунов Сергей Петрович

Борьба с «красными бантами» продолжалась ещедолго, вызывая осложненія в арміи, и высшему начальству приходилось разъяснять, что во время революціи нельзя «придираться» к красным бантам: «зачѣм лѣзть на рожон и раздражать толпу» (резолюція пом. воен. мин. Новицкаго 11 апрѣля по поводу столкновеній на румынском фронтѣ). Эти атрибуты настолько вошли к сознаніе, что ими стали украшать даже иконы.



[319]

К числу «неправильных толкованій событій» относилось объясненіе акта отреченія «доброй волей» Императора.



[320]

«Относительно того, что надо кончать войну, что они устали, мы слышали только в одном полку. Это вновь сформированный полк, и, пока он еще не войдет в общую колею, нѣт сплоченности и спаянности».



[321]

К династіи, по наблюденіям французскаго наблюдателя Легра, на Зап. Фронтѣ большинство солдат равнодушно.



[322]

Керенскій говорит, что представители Думы, т. е., Временнаго Комитета, на фронтѣ не имѣли успѣха. Для марта это, очевидно, было не так.



[323]

Как попал этот «дневник» в архив «Октябрьской революціи» неизвѣстно. Комментатор называет автора его «умным и разcчетливым классовым врагом».



[324]

В рядѣ мѣст на фронтѣ о переворотѣ узнали из нѣмецких «плакатов». Так было 3 марта в дивизіи ген. Селивачева. Там нѣмцы бросали особыя бомбы с прокламаціями. Были мѣста, гдѣ подчас недѣлю и больше к окопах жили еще только слухами.