Мартовские дни 1917 года   ::   Мельгунов Сергей Петрович

Палѣй (ея волненіе понятно, ибо в Гельсингфорсѣ был ея сын) также будет вспоминать с излишней реальностью тѣ сцены ужаса (она читала о них в тогдашних газетах), которыя творились опьяненной «от крови и вина» солдатской толпой, а большевик матрос Степан (фамиліи разобрать не мог), эпически будет описывать, как он и его товарищи убивали «офицеров второго Балтійскаго экипажа» — «много офицеров» убили. Не уменьшая картины «ужасов», все же надо сказать, что случаев обливанія керосином и сжиганія офицеров, конечно, не было. Это фантазія мемуаристов, передающих чужіе разсказы (напр., Мельник-Боткина).



[340]

Так сдѣлал Невскій в комментаріях к запискѣ, напечатанной в «Красном Архивѣ».



[341]

Недовольство на фронтѣ этой петербургской, революціонной новеллой, очевидно, было значительно — оно нашло себѣ отраженіе даже в протоколах Исп. Ком.



[342]

Небезынтересно сопоставить с этим запись 9 марта в дневникѣ Селивачева, бывшаго на другом фронтѣ (это большого значенія не имѣет) ... «поинтересовался у командиров полков, как отнеслись нижніе чины к отреченію Государя. На это всѣ отвѣтили, что отнеслись очень спокойно, а нѣкоторые прямо заявили: «Да мы, вѣдь, давно знали и ожидали». Только нѣкоторых смущает вопрос — «а что же будет с наслѣдником».



[343]

Из воспоминаній командира 9 Финл. Стрѣлк. полка Данилова (человѣка откровенно монархических взглядов) можно принести нѣкоторый корректив. Данилов пишет: «Вѣсть об отреченіи Императора была встрѣчена офицерством мрачно, а солдатами недовѣрчиво, и мнѣ... приходилось ходить по окопам и...