JК
Мартовские дни 1917 года :: Мельгунов Сергей Петрович
Страница: 945 из 957, при протестѣ представителей многотысячнаго бакинскаго пролетаріата и многотысячнаго кіевскаго гарнизона, отказавшихся участвовать в баллотировкѣ, принималось требованіе к правительству об «отчужденія» в пользу націи сверхприбыли промышленников: «такой колоссальной важности документ не может быть принят без обсужденія» — заявили протестанты.
[523]
В такой странной многообѣщающей формѣ (в чем повинен, быть может, протоколист) очевидно было передано пожеланіе Правительства имѣть «совѣтскаго» министра труда, о чем, по свидѣтельству Суханова, не раз потом говорил («требовал») Коновалов в Контактной Комиссіи.
[524]
По воспоминаніям самого мемуариста можно установить, что, быть может, это было и не совсѣм так. Никчемная исторія с ген. Ивановым служит наилучшей иллюстраціей. Арестованный в Кіевѣ (по его словам, арест мотивировался Исполнительным Комитетом необходимостью оградить его от эксцессов), Иванов был переведен в Петербург, гдѣ попал в пресловутый министерскій павильон». 24-го с него была взята подписка о невыѣздѣ и на вѣрность Временному Правительству. Как сообщали газеты, Иванов останется на свободѣ «под личным наблюденіем министра юстиціи» (его дѣло разсматривалось в Гр. Сл. Ком.). «Извѣстія», т. е., Стеклов, негодующе писали, что «освобожденіе такого опаснаго врага народа, представляется совершенно непонятным», и что такія дѣла не должны рѣшаться «по домашнему»... Правительство обязано было опубликовать «сообщеніе по этому дѣлу и на всяком случаѣ довести об этом до свѣдѣнія Исполнительнаго Комитета». В докладѣ на Совѣщаніи Совѣтов Стеклов говорил, что «под вліяніем освобожденія Иванова «мы» (очевидно, через Конт.
[523]
В такой странной многообѣщающей формѣ (в чем повинен, быть может, протоколист) очевидно было передано пожеланіе Правительства имѣть «совѣтскаго» министра труда, о чем, по свидѣтельству Суханова, не раз потом говорил («требовал») Коновалов в Контактной Комиссіи.
[524]
По воспоминаніям самого мемуариста можно установить, что, быть может, это было и не совсѣм так. Никчемная исторія с ген. Ивановым служит наилучшей иллюстраціей. Арестованный в Кіевѣ (по его словам, арест мотивировался Исполнительным Комитетом необходимостью оградить его от эксцессов), Иванов был переведен в Петербург, гдѣ попал в пресловутый министерскій павильон». 24-го с него была взята подписка о невыѣздѣ и на вѣрность Временному Правительству. Как сообщали газеты, Иванов останется на свободѣ «под личным наблюденіем министра юстиціи» (его дѣло разсматривалось в Гр. Сл. Ком.). «Извѣстія», т. е., Стеклов, негодующе писали, что «освобожденіе такого опаснаго врага народа, представляется совершенно непонятным», и что такія дѣла не должны рѣшаться «по домашнему»... Правительство обязано было опубликовать «сообщеніе по этому дѣлу и на всяком случаѣ довести об этом до свѣдѣнія Исполнительнаго Комитета». В докладѣ на Совѣщаніи Совѣтов Стеклов говорил, что «под вліяніем освобожденія Иванова «мы» (очевидно, через Конт.