Мать Мария   ::   Гаккель Сергий

Говорят, что с помощью мусорщиков ей дважды удалось устроить побег детей:четверо из них были вынесены с велодрома в мусорных ящиках и спасены. Для матери Марии, как и для заключенных, это был первый опыт концлагерных условий, и она с горечью могла констатировать, до какой степени они ограничивали или просто упраздняли деятельность любого милосердного самарянина.

Начиная с 15 июля для евреев возникла острая потребность в надежных убежищах и в возможностях бегства. Перед Лурмелем встала новая задача. "На Лурмеле переполнение, - писал Мочульский. - Живут люди во флигеле, в сарае, спят в зале на полу. В комнате отца Димитрия ютится целое семейство, в комнате Юры - другое. И евреи, и не евреи. Мать говорит: "У нас острый квартирный кризис. Удивительно, что нас до сих пор немцы не прихлопнули". "Если немцы придут разыскивать евреев, - сказала как-то мать Мария, - я им покажу икону Божьей Матери".

Лурмель и Нуази стали двумя звеньями в сложной цепи убежищ и путей бегства, которая образовалась по всей Франции. Даже ближайшие сотрудники матери Марии чаще всего не знали, куда переправляются их временные обитатели. По словам И.А. Кривошеина, "здесь вопрос уже шел не только о материальной помощи. Нужно было доставать для евреев [поддельные] документы, помогать им бежать в южную, еще не оккупированную зону, укрываться в глухих районах страны. Наконец, необходимо было устраивать детей, родители которых были схвачены на улицах или во время облав". Здесь спасались не только евреи. Скрывались и участники Сопротивления.