Медвежатник   ::   Шпанов Николай Николаевич

Рискованно! Зачем самому торговать, когда другие торгуют? Зачем рисковать, ежели другие за тебя рискуют? Вот Горину и полюбилось чужое. Запустил лапу в чужую кассу - и вся недолга. Да мало ему еще чужой кассы, он, подлец, думает, что Паршин не знает про его делишки с фальшивыми кредитками. Нет, брат, Паршин все знает! Ты верно рассчитываешь, да не совсем. За паршинские-то дела - много-много тюрьма, а казна обижать себя не дает. За одну фальшивую "сашеньку"3 - полпрически долой, и притом без срока. И во имя чего? Ну, пусть втрое, впятеро, вдесятеро больше денег будет - толк-то какой? Опять те же опорки на босу ногу, баранки к чаю и старая баба на пуху... А взять хотя бы этого стрекулиста Грабовского. Пришлось ему похерить свое графство. Не со стыда, конечно, - от неудобства. Граф - на виду, заметно. Эдак, в старой венгерке-то, легче. Украл деньги товарища, опозорил полк, офицерское свое звание. Перевернулись твои деды-графы в гробах? Пуля в лоб - и дело с концом. Так нет, жить захотелось. И не как-нибудь, не с согнутой спиной, а все так же: возле лошадок, хотя бы и чужих, возле цыганок, хоть и не первого сорта. А ежели встретит где бывшего товарища офицера, отвернется, не велика беда. В морду бросят "прохвоста" - утрется...

Паршин из-под надвинутой шапки поглядел на сутулую извозчичью спину... Куркинский! Вот и он, Паршин, куркинский. У извозчика за зиму - полтораста рублей, а у Паршина тысяч пятнадцать перебывало.