Мятеж   ::   Фурманов Дмитрий Андреевич

Наиболее из них сообразительные, разумеется, понимали, что в военсовете, например, не Чеусов с Петровым будут руководить делом, а все мы же, которые им руководили и раньше. Так будет в военсовете, так будет и в облревкоме. Так будет и всегда и повсюду, где мы у власти. Следовательно, и требования все останутся прежние:

Из Семиречья войскам идти на Фергану, помогать там против басмачей.

Продразверстку выполнять так, как это указывает центр.

Киргизов больше не эксплуатировать.

Бригаду киргизскую продолжать формировать.

Трибунал и особотдел восстановить...

И так далее, и так далее...

Так зачем же было и огород городить, на что было подымать восстание? Весь мятежный сыр-бор из-за того лишь и загорелся, что эти к о р е н н ы е, глубокие требования семирекам показались осуществимыми: все долой и все по-своему! А теперь - ишь, чем подменили: вместо отмены продразверстки, и прочего и прочего - выбирайте своих представителей. Нет, брат, шалишь, на мякине воробья не проведешь!

Так думали те, что стояли во главе дела. Они теперь, после вчерашнего боя на крепостном митинге, чувствовали себя побежденными и будто в чаду каком, на похмелье: как это в самом деле могло получиться, что мятежная крепость уплыла у них из рук? И как это вдруг красноармейцы, кричавшие: "арестовать... уничтожить... расстрелять..." - как они вдруг стали покорными, будто овцы, согласились очистить крепость, разошлись по казармам? Вожди крепостные недоумевали.